«Тихие» американцы

Первое письмо в разведцентр Альберт сочинял долго. Сначала сообщил, где работает, но тут же приписал, что хочет перейти на более важное предприятие, указал его дислокацию. На вопрос ЦРУ, сможет ли передавать детали технического оборудования, ответил, что это делать трудно, но будет стараться. (Может, учтут и пришлют в другой раз более внушительную сумму.) Подтвердил свое согласие сотрудничать с американской разведкой. Приписал в конце, чтобы прислали денег в счет будущих услуг.

Потом зашифровал свои шпионские сообщения с помощью переданных ему ЦРУ таблиц и получившиеся цифры нанес тайнописью на одно из писем, полученное от американцев.

Письмо отвез в Ленинград — как требовала инструкция — и там опустил его в почтовый ящик. Позднее, на следствии, он вспомнил: на конверте был адрес какого-то американца, проживающего во Флориде.

Отправляясь в Ленинград, Альберт «прихватил» с собой любовницу, кутил там в ресторанах. Влез в долги… Но не очень-то беспокоился — был уверен, что его данные по расценкам ЦРУ стоят немалых денег. Однако во время очередной передачи по радио американцы сообщили: «Плата в зависимости от ценностей добытых сведений».

Разочарование было огромное, но спорить Альберт не мог, он уже полностью был во власти своих заморских хозяев, которые лихорадочно требовали добывать секретные сведения, нужные ЦРУ.

И вот на своей машине он гонял по Львовской, Черновицкой, Закарпатской областям, наведывался в Киев, Белоруссию, в поисках «добычи» кружил возле аэродромов и воинских частей.

По вечерам часто приходил на квартиру двоюродной сестры Серафимы, запирался там в отдельной комнате и слушал предназначенные для него радиопередачи. ЦРУ властно требовало данные о военных базах, количестве самолетов на аэродромах, о воинских частях, проводимых учениях…

Снова по междугородному телефону звонок иностранца. На этот раз он говорил торопливо, кратко: «Посылаю письмо Миши».

В письме тайнописью сообщалось, что в одном из районов Москвы заложен еще один тайник, и указывалось место, где Петрашевич должен поставить сигнал об изъятии.

Прилетев в Москву вечером, он провел ночь в нервном напряжении в здании городского аэровокзала. Сон смыкал на одну-две минуты его глаза, но потом Альберт тревожно вскакивал и озирался по сторонам… В семь часов спустился в метро и долго петлял в нем, меняя поезда. Потом уже на автобусе добрался до условленного места.

Взял контейнер, извлек из него новые шифры, письма, задания, еще несколько писем на подставные адреса американской разведки в США.

В одном из указаний, переданных шпиону ЦРУ, сообщалось, что разведка переходит с ним на другие способы связи, присылает новые инструкции по приему и расшифровке радиопередач. А где же деньги? Опять жалкая сумма! Утром прилетел во Львов.

В те дни Альберт метался нервный, угрюмый, злой.

Ночуя то у сестры, то у тетки, которой жаловался на трудную жизнь, неполадки на работе, он однажды даже сказал: «Со мной может произойти тяжелое несчастье». На расспросы тетки не отвечал.

Перед очередным отъездом в Ленинград Альберт спрятал в тайнике под ванной часть инструкций ЦРУ, потом зашел в магазин, где сестра была заведующей, и передал ей чемоданчик-«дипломат». «Спрячь в сейфе, — сказал он, — тут материалы с завода». На самом деле в нем были новые коды и шифры, полученные через второй тайник в Москве.

Вечером позвонил знакомый и пригласил его на очередную попойку. Альберт раздраженно ответил:

— Не могу. Собираюсь в командировку.

Такого за Альбертом не замечалось. Обычно, если его приглашали выпить, он не отказывался. А тут…

Было уже за полночь, а Петрашевич все сидел на кухне. Время от времени он подходил к окну, слегка отодвигал штору и тревожно вглядывался в ночную темноту. Во дворе было тихо и пустынно. Быстро выкурив сигарету, Альберт снова садился за столик и по-прежнему нервно, торопливо брал из конвертов листы писем и между строк тайнописью наносил ряды цифр.

Закончив работу, открыл форточку, поднес спичку к пачке бумаг — шпион должен был по инструкции сжечь использованные цифры.

И вот он в самолете — грузный, высокий, с неряшливой шевелюрой, обрюзгший, с угрюмотревожным, отрешенным взглядом. А ведь совсем недавно был другим — стройным, подтянутым. Мастер спорта Петрашевич смело выходил на ковер по борьбе самбо.

А теперь? Даже внешность говорила о падении человека, страстью которого стала нажива и пьянство. Это и привело его к измене Родине, он попал в лапы ухищренных, опасных, бездушных вербовщиков из ЦРУ и их сионистских пособников.

Когда Альберт собирался отправить за океан на один из подставных адресов ЦРУ секретные сведения, которые не должны были попасть к американской разведке, решено было поставить точку в этой грязной шпионской истории. Кольцо вокруг шпиона смыкалось.

В Ленинграде его ждал приятель, он сообщил, что стол в ресторане уже накрыт. «Теперь можно», — решил Альберт. Попойка в ресторане затянулась до полуночи.

В номер гостиницы Петрашевич добрался с трудом, еле стоял на ногах. И сразу же в одежде упал на кровать…