Тихие омуты

Сумма, вырученная за украшения, была полностью распределена. Дело оставалось за Леркиной мамой, которая уже который раз выступала моим, то есть нашим представителем. Как раз накануне она вручила внушительную сумму маме маленькой Зои, которую я встретила у больницы, и взяла у растерянной женщины номер телефона, чтобы узнавать о ходе лечения.

Сегодня мы распечатали три листа в кабинете Леркиного папы и отнесли их Инне, которая тут же стала их изучать.

– Ох, девчонки, во что вы меня опять впутываете, – вздыхала она.

– Мам, ты же обещала! – воскликнула Лерка.

– Ладно-ладно. Дело-то хорошее, что уж говорить… я так поняла, Майя хорошо подумала и уже все решила. Где там мой скучный костюм и представительские очки?..

Возвращалась домой я около девяти вечера. После жаркого дня наступила нежная прохлада, и даже ощущался легкий ветерок. Я шла и чувствовала необычайную свободу и спокойную радость от принятых мною решений.

Остановившись на берегу, я всмотрелась вдаль.

«Я знаю, что ты бы одобрила, Зоя», – сказала я про себя.

Мне показалось, что там, куда я смотрела, пробежала легкая рябь, тут же над водой вспорхнула птица и полетела далеко за горизонт. Я обхватила себя руками и пошла к дому.

Вернувшись, я стала помогать бабушке по хозяйству, чтобы побыстрее закончить дела и уютно посидеть всем вместе на веранде. «Как же это здорово, когда никто из родных не болеет», – думала я, домывая посуду. Вытерев руки, я вышла на веранду и плюхнулась на диван рядом с дедом и Зевсом в ожидании нашего любимого сериала.

Тут телефон в моем кармане коротко провибрировал. Я достала его, посмотрела на экран и заметила на иконке почтового приложения красный кружок.

Войдя в почту, я увидела незнакомый адрес отправителя, присмотрелась и поняла, что до значка «собака» латинскими буквами написана фамилия моей учительницы истории, Анны Кирилловны. По спине прошел холодок.

Я покосилась на деда, и, пробормотав, что забыла взять плед, пошла в кухню, на ходу открывая сообщение. Сев на кухне на табуретку, я стала читать про себя:

«Здравствуй, Майя!

Я не сразу решилась написать тебе.

Хочу попросить у тебя прощения. Ты знаешь, за что. И прошу меня понять. Все, что я делала, я делала из любви к моему младшему брату. Наши с ним родители были геологами, и мы их почти никогда не видели. Растила нас бабушка. У меня нет никого ближе, чем эти два человека.

Теперь из них со мною рядом только бабушка. Спасибо, что ты не стала выдавать меня, это бы ее убило. Когда на наш участок пришли полицейские осматривать вырытый братом подземный ход с нашей стороны, я увела бабушку в дом. Я сказала ей, что Вадим в конце участка рыл яму для установки сарая, повредил трубу, и вода залила соседний участок. А сосед оказался слишком принципиальным и заявил в полицию. Надеюсь, бабушка поверила. Пожилые люди очень доверчивы, особенно когда убеждены в непогрешимости своих детей и внуков. Вадим позвонил ей из полицейского участка и сказал, что его завербовали в ФСБ, и он на два года уезжает в командировку. Так себе объяснение, но другого он не придумал.

Пишу я тебе из Финляндии. Еще осенью я в Интернете познакомилась со своим будущим мужем, и недавно он сделал мне предложение. У нас большой светлый дом. Бабушку я тоже забрала с собой, муж не против. Надеюсь, она еще дождется правнуков.

И самое главное. Когда вы приходили к бабушке, она, как я подозреваю, могла рассказать вам не все. В кукле спрятана лишь часть фамильных драгоценностей жениха твоей двоюродной бабушки. Основную их часть дед Владимира закопал под дубом где-то на берегу Черного моря, откуда он собирался эмигрировать из России в начале двадцатого века. Закапывал он их, уже понимая, что уехать из страны он уже не успеет: в город вошли красноармейцы. Название улицы, где он зарыл драгоценности, были записаны на листе, который лежал в мешочке с принесенным Владимиром гарнитуром. Так как чернила могли стереться от времени и от сырости, Зоя вышила название улицы на юбке куклы. Так что, как ты понимаешь, Вадим не только хотел получить спрятанные в кукле драгоценности, но и узнать название той самой улицы.

Моя бабушка когда-то помнила об этой вышивке, но со временем забыла, как это часто происходит с пожилыми людьми. Мы же помнили об этом из рассказов в нашем детстве.

Мы с Вадимом часто обсуждали, где могли быть зарыты сокровища: представляли тот дуб, берег моря. Эта картина нам часто снилась. Мы мечтали поехать туда и найти драгоценности. Из истории страны ты, наверное, должна знать, что эмиграция белой армии в двадцатых годах прошлого века активно проводилась в Севастополе. Скорее всего, там и растет этот дуб у моря, где дед Владимира зарыл драгоценности. Да только улиц в Севастополе очень уж много, и почти все ведут к морю, и дубов там немало.

Мне сокровища не нужны, у меня состоятельный муж. А может, их уже нашли. Но я посчитала своим долгом написать тебе об этом. Возможно, это хоть немного скрасит наши некрасивые поступки. Прощай, Майя».