Тихие сказки

Да, Он для всей беды открыт.Но этих красок переливы,Но эту жизнь лишь Он творит —Непостижимо молчаливый.Молчание — на боль в ответ,На всю враждебность мирозданья.Но созидает этот светЛишь только Божие молчанье.И нет сильнее ничегоМолчанья Твоего, Создатель.Чтоб только не прервать его,Ты согласился на распятье.

Чтоб не нарушить свой закон,Бог замолчал пред силой вражьей…Но созидает только Он.А разрушать способен каждый.

Молчание стало еще полнее, еще глубже. Кажется, речь закончилась. Но — снова звон со звезды и — голос четвертого:

Мне бы лишь тишины и простораТишины, где б расправиться могТот, кто стал для созвездий опоройВсе миры созидающий Бог.О, просторы пустынного неба —Дом Творца, бесконечная гладь…

Там, где дух разрушенья и не был.Где ему просто нечем дышать.

«Ну да, вот почему они здесь не могут появиться. Здесь им нечем дышать», — понял Том.

И снова молчание. Оно наполняло грудь. Он дышал этим молчанием. А костер горел все глуше. Вот уже никакого пламени. Одни мерцающие уголья. И — дальний тихий звон со звезды, а за ним чуть слышный голос пятого гнома:

А на сосне был Божий след.И если скажут «Бога нет»,Я не отвечу ничего,А укажу на след Его.Иль попросту, прервав беседу,Едва дыша, пойду по следу.

Костер погас. Но мерцающие угольки медленно разлетелись, точно распались по лесу, по небу и замерцали, как близкие звезды. Том встал. Огляделся вокруг. Гномов не было. Ни костра, ни гномов — одни мерцающие движущиеся угольки. «Наверно, гномы где-то рядом, но стали невидны», — подумал Том и ощутил такой прилив любви к ним, к дальним звездам, к мерцающим уголькам и еще к кому-то неведомому, но самому близкому, что ему вдруг показалось, что сердце у него в груди разгорелось, как костер. Пламя его невидимо, но какой жар!

Невидимо? А что это за свет задрожал, затрепетал вдруг перед ним? Сгустившиеся, собравшиеся вместе угольки? Нет, свет был еще мягче, еще прозрачнее. Почти угадываемый, но какой дивный! Он был сквозной. Он светился как будто сквозь мир и вел… к его Истоку. Точно кто-то неведомый проходил к Неисчерпаемому Источнику и оставлял свой след.

А на сосне был Божий след.И если скажут: Бога нет,Я не отвечу ничего,Но укажу на след Его.Иль попросту, прервав беседу,Едва дыша, пойду по следу.

«Божий след… Божий след или — мой внутренний свет?» — спросил сам себя Том и вдруг почувствовал, что это, может быть, одно и то же. И он пошел по следу… Никаких сомнений не было.

Никакой неуверенности. Он шел туда, куда должен был идти. И вдруг… Что это? почему свет удвоился, утроился, удесятерился? — Зеркала. Огромные зеркала, как будто купол из зеркал. Как будто небо и земля — зеркальные. А посреди зеркал — Она. Сама Владычица Волшебных зеркал. Хранительница света, Хрустальная королева. Он Ее знает. И Она ведь знает его. Зачем же Она задает свой вопрос: Кто ты, человек из плоти и крови, пожаловавший в мое царство?

— Я — Том.

— А что ты умеешь, Том?

Никому бы на свете не сказал он этого вслух, но Ей он только это и скажет.

— Я умею любить. Это я вправду умею.

— Да, это ты вправду умеешь, я знаю. А все остальное при-ложится к этому.

— Приложится? — тихо повторил он. — Неужели… неужели я сумею зачерпнуть из Неисчерпаемого Источника?

Она посмотрела на него долгим взглядом и потом тихо не то спросила, не то сказала:

— Ты пришел сюда медленным путем. Ты шел по следу?

— Да. Я шел по следу.

— А тебя ведь опередил другой. Он пришел быстрым путем. Он не был у костра гномов, не шел по следу. Его привел талисман.

— Талисман, который я не сумел сохранить. Я не сумел с ним обращаться как надо.

— Нет, ты с ним поступил именно так, как надо. Тот, кто отдаст талисман из любви к другому, придет к Источнику медленным кружным путем и зачерпнет из Источника. А тот, кто отберет талисман у другого, придет быстрым прямым путем — и не сможет ничего зачерпнуть из Источника.

Тот, кто опередил тебя, считал, что он все умеет, но ушел отсюда с тем, с чем пришел.

— Кот в сапогах? Поджал хвост и удалился?