Тихий домик. Из партизанского дневника

Известно, что вход туда посторонним строжайше запрещен. Каково же было удивление Лены, когда она увидела, что часовые у дверей сразу пропустили Лидию.

У Лены остались самые тяжелые воспоминания о гестапо, поэтому она решила уйти подальше. И спряталась в укромном уголочке между двумя домами, где ее не сразу могли заметить.

* * *

«Наконец-то, — обрадовался Кох, увидев Лидию.

— Ничего хорошего нет, — сказала Лидия, садясь без приглашения в кресло. — Кажется, они начинают меня серьезно подозревать… Я, правда, держусь…

Кох и Лидия заговорили по-немецки.

— Так ли ты себя вела?

— Теперь дело не в поведении… Сташенко!.. У них есть основания подозревать меня в этом…

— Ты была неосторожна?

— Просто они понимают, что, кроме меня, некому о нем донести… А этот звонок Бугайлы Тишкову был просто глуп…

— А я уж волнуюсь, — так долго не приходишь… — продолжал Кох.

— И не мог даже послать своих людей. Вдруг меня убили?.. А?

— Убить тебя не так-то легко… Это мне известно. И кроме того, сейчас у меня чрезвычайно сложное положение. Эшелон с секретным оружием прибывает двадцать восьмого и должен стоять у меня два дня!.. Конечно, это большая честь. Там, в Берлине, доверяют охрану мне. И награда обеспечена. Но внезапный разгром гарнизона в Сычовичах выбил меня из колеи…

— На тебя это не похоже… — Лидия оглядела шкафик, где за стеклом стояли бутылки. — Дай мне чего-нибудь выпить…

— Французский коньяк?

— Подходит…

Они молча выпили.

— Вот что, — заговорила Лидия, — с этими детьми в моем доме пора кончать…

— Мы не извлекли никакой пользы!..

— Угнать их всех в Германию — вот и будет польза! А взрослых, воспитателей, которых я видеть уже не могу, — пытать, пытать, пытать…

— Что толку?.. — спросил Кох.

Он налил Лидии еще рюмку.

— Рассказывай спокойнее. Ну, обрисуй мне обстановку в детском доме. Я так был занят, что совершенно отвлекся от детского дома и полностью положился на тебя. Да-да! Я не раз говорил, что ты мой самый лучший агент. Тебя я ценю больше всех!

— Как агента? Или как женщину?

Кох засмеялся.

— В последний раз офицеры, посетившие детский дом, даже не захотели взглянуть на меня…

Кох сразу насторожился.

— Что это за посещение?

Лидия пожала плечами.

— Тебе виднее…

— Я не в курсе!

— Любопытно!

Кох нахмурился.

— Когда это было?

Лидия назвала приблизительно дату. Кох полистал блокнот и вдруг откинулся на спинку кресла.

— Это были партизаны!

— Почему ты так думаешь?

— Потому что перед этим погибли офицеры из Полоцка во главе с полковником Зикфридом, которые прибыли по моему вызову.

— Но почему все-таки это не могли быть другие офицеры?

— Не будь наивной! Ты прекрасно понимаешь, что своими глазами видела партизан. И даже, наверное, их командиров!

— Вот уж не подумала бы!

— А ты говоришь уничтожить детский дом! — Кох вскочил с кресла. — Подожди, я захлопну эту ловушку… Что еще произошло за это время?

— Уходил Павел Тишков…

— Знаю, — нетерпеливо перебил Кох. — Он ушел в партизаны.

— Нет, вернулся…

— Значит, он вернулся! Когда? После этого посещения?

— Да. После.

— Все ясно. Он их связной… Ну, теперь снова веревочка у нас в руках. Только не так грубо будем действовать, как со Сташенко… Следить. И постарайся снова войти в доверие… Особенно к Павлу…

— Едва ли это возможно…

— Ты должна! Должна!.. — выкрикнул Кох. — Я сделал ставкой свою жизнь. Или я захвачу партизан, уничтожу их всех, или застрелюсь…

Лидия закурила. Кох подошел к ней, положил руку на плечо.

— Кстати, и твой дом… — тихо сказал он. — Помни завещание отца. Он был отличным разведчиком. Им гордились все. Сам фюрер ставил его в пример…

— Это был мой отчим…

— Вот как? — заинтересовался Кох. — Значит, Отто твой отчим?

— Да. Видишь, даже и не знаешь всего о своем агенте. Он сам послал свою жену к старику помещику Франсу Казело-Поклевскому… Сначала она у него осталась, а потом задушила старика подушками ночью. Мою мать заставил так сделать Отто… Я его ненавидела и боялась всю жизнь…

— Но он был отличный воспитатель!

— Конечно! Он постарался лишить меня всякой жалости. Сделал меня холодной и расчетливой Научит стрелять, владеть кинжалом. Потом научил убивать В Литве я уже убивала… У меня теперь сильная рука.

Я могу убить мужчину одним ударом ножа… Да-да… Так я разделалась с этим Шаровым, который пошел через линию фронта…

— Это было ошибкой! Тебе самой было бы легче выяснить их связи…

— Тогда я думала только об одном: быть помещицей в родовом имении. Когда же это сбудется?

— Еще коньяку?..

Лидия кивнула.

Кох налил.

Лидия взяла рюмку.

— Иногда я начинаю терять уверенность… Что на фронте?

Кох помолчал, потом нахмурился и ответил:

— По всем фронтам русские наступают. Мы отходим пока… Но фюрер уверяет, что это временное явление… Надо наводить порядок в тылах. То есть здесь, у нас. Удары партизан — вот причина активизации русских и их временного успеха на фронтах… Я бы мог тебе дать толстые папки с сообщениями о диверсиях… Это катастрофично!

Лидия отпила коньяк.

— Теперь ты понимаешь, что уничтожение партизан — наша первая задача! — воскликнул Кох.

— А выполнима ли она?

Кох насторожился.

— Почему такой пессимизм?

— Обыкновенное равнодушие…