Тихий городок

— Меня зовут Зенон Иванович, — улыбнулся Шевчук. — А разве поручник не сказал вам, что эти аковцы из бригады «Еще Польска не сгинела» и пришли в город на свадьбу сестры одного из них?

— Он информировал меня об этом.

— И вы, Виктор Лукич, тем не менее не пошли ему навстречу?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Меня зовут Зенон Иванович, — еще раз напомнил Шевчук.

Губы майора дрогнули в едва заметной усмешке, он отвел глаза в сторону.

— Дисциплина кончается там, — прозвучал его голос, — где вместо предусмотренных уставом майоров появляются Викторы Лукичи, а подполковники превращаются в Зенонов Ивановичей. Между тем сотрудники контрразведки и комендатур, в первую очередь, отвечают за состояние дисциплины в армии. Не так ли, товарищ подполковник?

Шевчук на какой-то миг лишился дара речи. Кто он, этот комендант? Не унтер ли Пришибеев, каким-то образом очутившийся в майорах? Но самое забавное, что возразить ему нечего: действительно, ни один устав Красной Армии не предусматривает обращения военнослужащих друг к другу по делам службы по имени-отчеству.

— Вижу, что вы большой знаток уставов и по праву занимаете место коменданта, — сухо заметил Шевчук. — Однако давайте закончим разговор о поручнике и аковцах. Вы указание «Смерша» армии о том, что бригадой «Еще Польска не сгинела» занимаются польские товарищи, а военная комендатура обязана оказывать им в этом содействие, получали?

— Так точно, получал и знакомился.

— Тогда почему не выполнили его?

Комендант щелкнул замком сейфа. Достал с полки папку, раскрыл ее. Медленно начал читать:

«…В случае появления в повяте и гмине вооруженных отрядов и групп Армии Крайовой или других организаций, враждебных ПКНО,[29] коменданту надлежит принять немедленные меры к их разоружению. В случае сопротивления враждебных элементов и при исчерпывании против них всех других средств комендант обязан как крайнюю меру применить военную силу…» — Майор захлопнул папку, положил ее на прежнее место в сейф. — Это абзац из инструкции для военных комендантов, подписанной Военным советом фронта. Считаю инструкцию более серьезным документом, чем указание — телефонограмму армейского «Смерша». В соответствии с требованиями инструкции были разоружены и задержаны аковцы, проникшие в город и отказавшиеся сдать оружие добровольно.

Шевчуку захотелось выругаться. Легко живешь, комендант! Эх, если бы то, что происходило в Польше за последнюю четверть века, можно было расписать по инструкциям и разложить по полочкам! Не удастся это! Уж он, Шевчук, это знает как никто другой… Помнит, как в двадцатом году большие московские чины от политики делали ставку на революционность польского пролетариата и гнали Красную Армию без пополнения и боеприпасов на Варшаву и Львов. А они, чекисты Заброда и Шевчук, доказывали, что реальная обстановка в Польше такова, что шовинизм и антирусизм возьмут верх над классовым сознанием. Так и случилось… Не забыл и то, как в двадцать шестом году после заговора Пилсудского против правительства Витоса кое-кто из важных кремлевских политиков хлопал от радости в ладоши: «Ура! Наконец-то в Польше революция!» А контрразведчики Заброда и Шевчук вылили на них ушат холодной воды: не революция это, а правый переворот. И опять оказались правы… А под каким соусом припомнили все это Шевчуку в тридцать седьмом году после ареста и обвинения в работе на польскую разведку! До сих пор удивительно, как ему разрешили вернуться в армию «по списку Рокоссовского»[30]… Так что не все в Польше так просто, как в твоих инструкциях, комендант.

— Вы рано закрыли свой сейф, товарищ майор.

Шевчук достал из офицерской сумки официальный бланк «Смерша» с несколькими машинописными строчками и печатью, положил на стол перед комендантом. Тот внимательно прочитал документ.

— Можете получить задержанных аковцев в любое удобное для вас время, товарищ подполковник, — сказал комендант и встал. — Полагаю, наш разговор подошел к концу?

— Так точно, товарищ майор. До свиданья…

«Ну и наградил господь комендантом, — подумал Шевчук. — А я еще собирался говорить с ним о дежурной сотне. Нет уж, капитан, поступим так: я выколачиваю тебе на трое суток роту солдат-железнодорожников, а с майором ты разбирайся сам».

В приемной он не удержался, чтобы снова не подойти к дежурному офицеру.

— Благодарю за услугу, лейтенант. Давно с майором служишь?

— Второй год. Начинал сержантом в его сотне.

— Как, притерся к нему? Сдается мне, что характерец у майора далеко не подарок.

— Это для тех, кто его не знает. А на самом деле — командир что надо… Правда, за дело взгреет по всем правилам, зато своих казаков и офицеров никакому начальству в обиду не даст.

— А как он с дивизионными особистами живет? К примеру, с капитаном Дроботом?

— Да они дружки — не разлей вода. Капитан в особистах всего полгода, а раньше, до последнего ранения, у нас в полку тоже батальоном командовал.

— Все ясно, лейтенант. Еще раз спасибо.