Тихий Холм

– Я не Клаудия! – в отчаянии прокричала Хизер в трубку. Наступило молчание. Собеседник тяжело дышал, и Хизер слышала хриплый свист в трубке. Потом он спросил уже более мягко:

– Так ты не Клаудия?

Уф, наконец-то. Хизер облегчённо вздохнула:

– Нет. Меня зовут Хизер.

– Хизер… – голос вторил за ней, как эхо. В нём послышались хищные щенячьи нотки.

– А вы кто?

После непродолжительного молчания (сказать – не сказать?) собеседник неохотно признался:

– Леонард Вульф.

Пока Хизер переваривала это, он мрачно добавил:

– Извини, Хизер. Я думал, что ты моя дочь.

– Что?!

Хизер уставилась на трубку с полуоткрытым ртом. Леонард… Вульф?

Я думал, что ты моя дочь.

Без него Клаудию вам не отыскать.

Винсент. Он не врал. Когда Хизер поняла, с кем разговаривает, стены палаты поплыли, заставив её без сил присесть на кровать. На том конце провода дышал в трубку отец женщины, которую она собиралась убить.

Глава 9

Казалось, прошла целая вечность, пока в динамике не раздался обеспокоенный голос Леонарда:

– Хизер? Ты меня слышишь? Что случилось?

– Клаудия… Она ваша дочь? – Хизер не узнала собственный голос.

– О, так ты её знаешь, – с иронией протянул Леонард, и вдруг его голос взорвался неприкрытой злостью. – Ну так чего сюда притащилась?! Ты одна из её служак, да?

В любое другое время Хизер, если бы с ней так разговаривали, просто повесила бы трубку. Но она, наоборот, плотнее прижала мембрану к уху.

– Нет, – твёрдо сказала она. – Никогда.

Она вспомнила прищуренные глаза женщины, её почти отсутствующие брови и скользящую по краям губ мерзкую улыбку, и положила сжатую в кулак руку на тумбочку.

– Когда я найду её, я…

Она осеклась, осознав, что сболтнула лишнее, но было поздно. Леонард процедил угрожающе тихим голосом:

– Я чувствую ненависть.

– Что?

– За твоими словами стоит гнев, – торжественно объявил Леонард. Хизер могла бы поклясться, что собеседник на том конце замурлыкал, словно кот.

– Ты собираешься убить её, Хизер, не так ли?

Она закрыла глаза.

– Да, – призналась она. Какой смысл отрицать, если он уже всё знает. Пластмассовая трубка в руке заскрипела, готовая треснуть. – Извините. Но она… она убила моего отца.

Тишина. Хизер ждала новой вспышки ярости. Сейчас он заорёт снова. А может, просто-напросто бросит трубку, и она никогда больше с ним не поговорит. Так было бы лучше всего.

Но Леонард не бросил трубку и не стал кричать. Он говорил вполне спокойно:

– Клаудия глупа, но она моя дочь. Я ждал её, собирался простить, если она осознает свои ошибки и станет на верный путь. Но теперь я вижу, что уже поздно…

О чём он говорит? Какой верный путь? Кажется, в семье Вульф были неразрешимые внутренние проблемы. Хизер молча слушала густой бас Леонарда, прислонившись к спинке кровати. После первоначального возбуждения её начало клонить ко сну.

– Хизер? Хизер, ты здесь?

– Да, – сонно отозвалась она, отгоняя дремоту.

– Хизер, ты не можешь мне помочь?

Могу, подумала Хизер, только стоит ли? Этот неуравновешенный тип был опасен. И вдвойне опасен потому, что знал о её намерениях. По-хорошему, Хизер нельзя было подходить к Леонарду Вульфу на расстояние пушечного выстрела, чтобы не схлопотать себе неприятности.

– Хизер, я не могу найти выход. Меня заперла Клаудия со своей сворой, чтобы я не мешал их делишкам. Чёрт побери, я должен выбраться отсюда и остановить её!

Леонард снова начал кричать. Хизер успокаивающе вскинула руку:

– Хорошо, только не волнуйтесь. Где вы?

Леонард подумал:

– Точно не знаю, но где-то в больнице. Дверь находится в конце коридора второго этажа. Это всё, что я могу сказать.

– Ладно, я найду вас, – уныло ответила Хизер.

– Скорее, – поторопил Леонард. – Помоги мне, и, думаю, я тоже смогу тебе помочь. У меня есть Печать. Пожалуйста…

Пошли короткие гудки. Хизер недоумённо посмотрела в мембрану, испрещённую мелкими дырочками:

– Печать?

Что он имел в виду?

Она положила трубку на место и посмотрела на зарешеченное окно. На улицу спустилась тьма.

Теперь перед ней был выбор: либо положиться на слова Леонарда и разыскать его в здешних катакомбах, либо уйти. Повернуться и уйти из власти этих осточертевших стен. Последний вариант манил своей простотой и относительной безопасностью, но это был ошибочный путь. Потому он и был прост.

Думаю, я смогу тебе помочь, сказал Леонард.

Неужели он действительно пойдёт на то, чтобы содействовать убийству дочери, пусть и имеющей с ним разлады? Нет, нет и ещё раз нет. Это подстава. Он убьёт Хизер, если она в своей бесконечной наивности заявится к нему. Ни один отец…

До вчерашнего дня Хизер поверила бы этому. До вчерашнего дня, когда она пребывала под куполом любви и доброты, возведённой для неё отцом. Но теперь, когда купол рухнул и она увидела за ним бесконечную жестокость мира, она с неохотой признала: скорее всего, Леонард не хитрил и говорил, что думал. Он действительно готов был помочь девушке, которая планировала убить её дочь. Лишь бы она выпустила его из темницы.