Тихий холм

Хизер отставила дробовик, заботливо подняла защёлку предохранителя и спустилась с лестницы. Первые три шага она прошла нарочито спокойно, потом пустилась в бег. Времени оставалось совсем мало.

Дверь никуда не делась. Она по-прежнему пряталась в углу, стараясь быть никем не замеченной. Разве что заросла зелёным слоем плесени. Табличка «НЕ ВХОДИТЬ!» исчезла, остался только чёрный прямоугольный след.

Хизер повернула ручку, уверенная, что дверь плотно заперта. Иначе и не могло быть.

Но она ошиблась. Дверь была открыта... если вдуматься, разве не об этом говорила исчезнувшая табличка «НЕ ВХОДИТЬ»? Заглянув в разверзшийся чёрный проём, Хизер увидела каменные ступеньки, ведущие вниз. На сводах короткого коридора горели лампы, огороженные проволочной сеткой. Судя по всему, это был вход в канализацию или какой-то подземный проход.

Хизер брезгливо скривилась. Канализация... Нет, она не сможет ползать по подземным коридорам, вдыхая аромат сливного бачка. Всему есть предел.

Ладно, Хизер, ладно. Плакаться будешь потом. Времени нет.

Хизер закрыла дверь за собой. Спускаясь вниз, размышляла о том, как вообще можно выбраться из канализации. Сантехника не была предметом её обожания, и познания Хизер в этой области не продвинулись дальше одной-единственной мысли: выход есть везде. Значит, если она будет идти по коридору, то рано или поздно выберется наверх.

На нижней площадке, перед чёрной железной дверью, расплывалось глинистое пятно. Хизер пришлось вжаться спиной в стену, чтобы обойти дурно пахнущую лужу. Присмотревшись, она увидела, что болотная масса сочится из щели под дверью.

Ну что... откроешь?

Хизер помедлила, борясь с затаившимся в душе отвращением. Бежать, конечно, больше некуда, но, Боже, как не хотелось ей войти в этот мир тухлятины и гнили.

Дверь, оставшаяся сзади, скрипнула. Хизер оглянулась. Дверь была чуть приоткрыта, но снова захлопнулась, как только она обернулась... даже на таком расстоянии обдав её порывом холодного ветра.

Ну всё, всё. Хизер дёрнула на себя чёрную дверь. Она не шелохнулась. Хизер потянула снова, на этот раз с ощутимым усилием. Дверь немного сдвинулась, взорвавшись душераздирающим скрипом, словно провели вилкой по тарелке. Похоже, её не открывали так давно, что шарниры окончательно заржавели.

За дверью был ещё один коридор, на этот раз уже без освещения. Воздух отдавал затхлостью и каким-то кислым запахом. Прямо за порогом расплывалась большая лужа – не перепрыгнуть, не обойти. Хизер несколько секунд смотрела на колыхающуюся гладь с комочками чего-то, подозрительно напоминающего дерьмо, потом сглотнула слюну и сделала шаг вперёд, погрузив левый сапожок в воду. Кожа сапожка была хорошая, водонепроницаемая, но Хизер всё равно передёрнуло. Неприятно было не столько чувствовать соприкосновение с отвратительной жижей, сколько осознавать, что она постепенно опускается всё ниже и ниже, становится готовой на всё. Ещё днём она была обычной девушкой, считавшей святым ритуалом принятие душа перед сном и двухразовую чистку зубов... а теперь стояла по щиколотки в этой воняющей массе. Страшно подумать, на что она будет готова под утро.

Как бы это ни было трудно, Хизер закрыла и эту дверь. Это ненадолго задержит потенциальных преследователей. Она оглядела дверь в поисках замка или засова, но ничего такого не нашла.

Ну, и куда теперь?

Признаться, Хизер не имела понятия, что делать дальше. Сейчас, когда дверь была закрыта, она осталась в кромешной темноте. Коридор тянулся прямо, растворяясь в тёмной дали, и чем он кончался, было известно одному Богу.

Хизер взвалила ружьё на плечо и пошла вперёд.

глава 15

Вопреки опасениям Хизер, подземный коридор оказался вовсе не таким грязным. То и дело она чувствовала, как под ногами начинает похлюпивать, но рек коричневой жижи не было. Иногда попадались лампы, висящие на низком потолке (Хизер могла дотянуться до них рукой). В их свете она видела серые каменные стены, вызывающие у неё острую клаустрофобию. Всё это время коридор неуклонно шёл вниз. За полчаса пешей прогулки, по расчётам Хизер, она ушла под землю на сто – сто двадцать футов. Хотя она не хотела в этом признаваться, но продолжительный спуск начал её пугать. Несколько раз она подумывала, а не вернуться ли назад, в приют станции. Если бы она не была в твёрдо уверена в том, что её там ждут, то плюнула бы и поплелась обратно.

Воздух стал ещё более спёртым и тяжёлым. Под конец пути у очередной лампы уставшая Хизер присела на корточки, опёршись рукой о дробовик. В груди нарастало сухое першение – наверняка эта смесь из пыли и застоявшегося воздуха влияла на здоровье не лучшим образом. Хизер нарочито закашлялась, чтобы убрать ощущение, будто ей в лёгкие насыпали килограмм песка. Лучше не стало.