Эмилиян Станев

Тихик и Назарий

И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?

Евангелие от Матфея, глава 12

1

Препоясавшись поясом познания, Тихик приказал закрасить в молельне таро и написать там Страшный суд. "Ибо, — говорил бывший раб, набравшись мудрости в той же мере, что и недоверия к человеку, — меч, вонзенный в раскрытую книгу, хлеб, чаша с вином, человек о трех рогах и прочее — это Сатанаиловы знаки, измысленные слугою дьявола Сильвестром, и я диву даюсь, как могли мы столь долго терпеть их. Они рождают смуту от неведения и устремляют мысль к Рогатому и царству его. Все уже сказано в Тайной книге, нет надобности ни изымать что-либо, ни добавлять, ни толковать иначе, чем общепринято, ибо всякое новое толкование рушит понятия и грозит добродетелям. А добродетели тем истинней, чем они неизменней и долговечнее, чем более подобны злату".

Многие настаивали, чтобы деревянные стены были побелены, ибо белизна способствует благочестивым помыслам и вызывает в воображении одежды ангельские, но Тихик не согласился с этим, заключив, что вместо белой стены человеку лучше иметь перед глазами и перед мысленным взором некий образ, дабы посредством его соединяться с себе подобными, ибо свойственно всем нам через образы, звуки и краски тешить себя загадкой мирозданья и собственной нашей души. Однако не следует забывать, что земля есть творение дьявола, посему пусть каждый зрит Страшный суд и стремится спасти свою душу.

Но не только по этой причине следовало заменить таро. Прежние понятая еретиков были поколеблены и запутаны учением апостола Сильвестра, а земная сладость беснований, равно как и муки, испытанные беженцами, рождала в умах новые искушения и склонность к бунту. Тихик страшился тайной этой заразы, которую его паства вряд ли осознавала. Нужно было вернуть людей к добрым старым понятиям о том и этом свете, изложенным в Тайной книге, чтобы навсегда забыли они о князе Сибине, Каломеле и, главное, о мудрствованиях Сильвестра. А дабы свершилось сие, нужно, чтобы владел ими страх, ибо страх есть преграда греху.

Поразмыслив, Тихик пришел к убеждению, что, помимо Страшного суда и кары божьей, не меньший страх должен внушать людям и он сам. Для этого требовалось, чтобы все позабыли, каким он был прежде, до той поры, когда препоясался поясом познания. Ему следует изменить походку свою и речь, приобрести господскую осанку, пусть не такую, как у князя Сибина, но все же владыческую. Долго предавался он таким раздумьям, а под конец поразился тому, что осанка образуется как бы сама собой, ибо за короткие, считанные дни владычества у него и походка изменилась. Хоть и был он убежден, что прогнал сатану и по праву надел на себя пояс познания, в недоверчивом его уме неожиданно возникали сомнения, страхи и тревога. Помимо боязни, что князю удалось выбраться из пещеры, терзала его мысль об опасности, которая грозила ему от приближенных и верных, посланных апостолом Сильвестром сеять семена нового учения. Если те праведники вернутся в общину целы и невредимы, вновь в умах может начаться брожение. Тихик надеялся, что царские люди переловят их на дорогах и перебьют, тем избавив его от нового раскола и борьбы. "Неужто я должен желать смерти заблудших братьев моих, господи? — вопрошал он бога, мысленно творя при этом молитвы. — Но ведь зло, которое причинят они, будет злом и для тебя, и для всей общины. Да падет грех на голову того, кто сбил их с пути истинного". Так отстранял он от себя злонамеренный помысел и предавал прежнего Совершенного суду божью, полагая себя слугой, который умывает руки и предоставляет господину карать виновного, ибо сказано: "Мне отмщение, и аз воздам". С другой стороны, земля полнится ересями, заблуждениями, всяческими соблазнами, и те, кто скитается по ней, разносят плевелы греха, как зачумленные разносят болезнь. Добродетели, подобно цветам, цветут лишь на родной почве и вянут, будучи сорванными. Вот отчего не следует христианам покидать общину, дабы не соблазниться мирскими кознями, и ко всякому, вновь прибывающему к нам, надлежит пристально приглядываться.

Так рассуждал Тихик в первые дни своего властвования, еще не распознав опасностей, какие проистекают отсюда, и не успев еще свыкнуться с черным покрывалом. Однако наибольшей его заботой оставалось пропавшее Сильвестрово Евангелие. Требовалось отыскать его и как можно скорее предать огню, дабы не смущало оно умы паствы.