Тихвинское осадное сидение 1613 г.

Сеунщики Прозоровского были пожалованы по-царски: мехами (по «сороку» куниц), шелками (по 8 аршин камки) и ценными сосудами (ковшом и чаркой) — не считая положенных придан к окладам[111]; казаки же получили но «портищу» сукна

[112], как впоследствии прочие их сотоварищи — «тихвинские сидельцы». По примеру прежних царей, Михаил Федорович послал ратникам Прозоровского наградные «золотые» — подобие привычных для нас боевых медалей. В столичные приказы были отданы распоряжения, каким образом жаловать в дальнейшем рядовых участников героической обороны, а но всем городам разосланы грамоты с извещением о победе.

«Тихвинские сидельцы» в боях 1613–1614 гг. и завершение русско-шведской войны

Тихвинские сеунщики в столице оказались в настоящем круговороте событий, связанных со службой их полка. В связи с возвращением главного войска из степи, после разгрома Заруцкого, война за «Государевы вотчины» — Великий Новгород и Смоленск — вступила в решающую фазу. Почти сразу после Сунбулова к Тихвину направились дворяне, дети боярские и татары «розных городов» под командой воеводы Федора Плещеева; известие о победе Прозоровского застало их в Устюжне. В конце августа «государева служба в Новгород» была сказана боярину кн. Дмитрию Трубецкому — давнему предводителю казаков Первою ополчения. Вместе с ним и воеводой кн. Д. И. Мезецким с сентября в Торжке собирались 4500 ратных людей, включая 1045 казаков (11 станиц); впрочем, мобилизация разоренных войной помещиков затянулась, и поход пришлось отложить до следующего года. Наконец, в сентябре в Новгородскую землю был направлен воевода Андрей Палицын, также в прошлом видный предводитель казаков-«тушинцев»; новгородские помещики и казаки четырех станиц его полка возвели под Старой Руссой известный в недалеком будущем Рамышевский острог[113].

Прозоровский и Вельяминов сдали командование над своими полками Федору Плещееву и в декабре вернулись в Москву, где были щедро награждены Государем: каждый получил по дорогому серебряному, позолоченному кубку «немецкой работы» и по роскошной шубе[114]

, не считая придан к поместным и денежным окладам. Из казаков «тихвинских сидельцев» был сформирован отряд под командой головы Ильи Наумова для следования «в сход» к боярину Трубецкому; на смену им к Тихвину был прислан полк Ба-рай-мурзы Алеевича Кутумова — 200 татар-«казаков» самого ногайского мурзы, испомещенных в Романовском уезде, и с 700 вольных людей, в основном, бывших «сунбуловских казаков». Уже в ноябре казаки обоих пожов начали набеги за Волхов и блокировали Ладогу, а иные направились в Заонежские уезды на Корелу и Олонецкий погост.

Уходить из-под Тихвина на зиму казаки Наумова не пожелали, и эта задержка привела их к еще одной громкой победе. В конце января 1614 г. появились известия о возвращении из Поморья крупного черкасского войска — тех самых полков Сидора и Барышпольца, что после Тихвина по совету Делагарди ходили в набег на Холмогоры. Отбитые ото всех острогов и «несолоно хлебавши», пришли запорожские казаки на Олонец, намереваясь вновь поступить на службу к шведам. Однако, «тихвинские сидельцы» и Барай-мурза действовали молниеносно. Они соединили свои силы (всего около 1800 казаков и татар) и внезапно атаковали черкас, у которых, усталых и обносившихся, из 1500 чел. оставалось всего с 300 «конных добрых». Едва всполошенные подъездчики по тревоге подняли лагерь, на их плечах, за два часа до рассвета 6 февраля, нагрянули «Государевы ратные люди…, конные пошли прямо на них, а с сторон обошли лыжники». Сотни запорожцев, не имевших возможности бежать, были взяты в плен, другие посечены в многоверстном преследовании; впрочем, казни подверглись и почти все пленники, одни в Заонежье, а другие, после допроса, — в Москве[115].

Остатки черкас, около 700 человек, в 1614 г. еще послужили шведам под Бронницами, но вскоре окончательно покинули их ряды. В марте 1615 г. полковник Сидор Острожский, заменивший погибшего в прошлом зимнем походе Сидора, склонился на увещевания русских казаков и выехал со всем своим полком «на царское имя». Государь пожаловал черкас за этот выезд, но затем предусмотрительно отправил их в Поволжские города, где Острожский влился в ряды казанских служилых иноземцев, а его подчиненные были разделены и поселены в многочисленных местных гарнизонах[116]. Таким образом, большая часть запорожцев, оставшихся в живых после боев 1613–1614 гг., в конце концов оказалась на царской службе.