Тимереки

– Оставьте меня в покое, – упрямо проговорила Кей.

– Не пойму я тебя, то просишь внимания, то прощаешься и просишь не беспокоить?

– Я передумала, я больше не хочу вас видеть.

– Кей, – в голосе Рагнара дрогнула нежность, но Кей не смотрела на него, она уставилась в пол и молчала. – Послушайте, вы сейчас разрушаете то, что потом будет тяжело склеить. Например, как этот разбитый кувшин, я расколотил его, но собрать его обратно по кусочкам будет сложно. Зачем вы поссорились?

– Мы не ссорились – мы искали истину, – ответила она.

– Нет, вы именно оскорбляли друг друга! Вы немедленно должны помириться!

– Ты хочешь сказать, что я тоже виноват? – возмутился Тембот, – Это она пришла и устроила скандал, это она оскорбляла наших предков! Я ещё отнесся к ней с уважением! Пусть она приносит мне извинения!

– Ты, конечно, можешь нас заставить, и я извинюсь перед ним, но все равно я останусь при своем мнении, – проговорила Кей, сердито взглянув сначала на Тембота, а затем на Рагнара.

– Нет, вы должны искренне понять и признать свои ошибки. Я применил силу к тебе, только лишь потому, что вы оба мне дороги и этот ваш разговор нужно закончить нотой дружбы. Ты Кей не права в своих обвинениях, а ты Тембот, был слишком резок, подбирая слова.

– Конечно, Тембот не мастер дипломатии, это ты у нас всегда можешь найти нужные слова, – заметила Кей.

Между ними повис молчаливый напряженный диалог двух пар глаз. В её взгляде боролись обида и раскаяние, а в лиловых глазах жреца можно было безошибочно угадать тепло его сердца и обвинение разума.

– Тембот, Зои, выйдите, уходите, оставьте нас одних, – требовательно проговорил Рагнар, не сводя глаз с Кей. Она проводила взглядом вождя и Зои, которые нехотя покинули шатер жреца, и снова посмотрела на человека, которого, не смотря ни на что, в глубине своего разбитого сердца искренне считала своим другом.

– Сядь.

Но Кей отрицательно покачала головой.

– Смилуйся, Кей, я не могу пока поднятья. Сядь рядом, прошу тебя. Не пытайся показать, что ты зла и равнодушна ко мне. Я не верю тебе, – тихо проговорил Рагнар, приглашая её рукой на свое ложе.

Вспышка её праведного гнева прошла, осталась лишь горький осадок и печаль. Кей опустилась радом с ним. Он прижался к ней своим плечом и повернулся, чтобы посмотреть на неё в упор.

– Что с тобой случилось, Кей, – прошептал он.

– Если бы я знала. Я действительно схожу с ума, чувствую мне плохо, здесь, в душе. Не могу так больше. Мне очень хочется, чтобы рядом был любимый и любящий человек, который сможет защитить от страхов, обнять, утешить. Хочется быть нужной, мне не хватает внимания моего погибшего мужа. Но в моём положении это не реально, понимая это – я схожу с ума! – Кей вздохнула, опуская ресницы, прикрывая непрошеные слёзы. – Я беременна, я не могу справиться с эмоциями. Я священный сосуд, к которому нельзя прикасаться. Я вдова, которая до конца своих дней останется отверженной и одинокой, как гласит ваш обычай. Ваши женщины живут с этим смиренно, а мне тяжело, мне не хватает тепла. Ты не мучайся Рагнар, я возьму себя в руки и попрошу у вождя прощения. Все будет хорошо, это сегодня я плачу, а потом появится малыш, и я всецело посвящу ему свою жизнь. Прости, что расстроила тебя, друг мой.

Глава 10

Рагнар взял её за руку, а другой рукой обнял за плечи. Кей подняла на него свои влажные и такие чистые искренние глаза. Его лиловый взгляд скользил по её лицу, источая такую обволакивающую нежность. Она засмотрелась в это, уже ставшим родным лицо. Его черные вьющиеся волосы так красиво обрамляли его облик и ложились на плечи. Его разрез глаз был такой особенный, выделяя его среди остальных тимереков. Его упрямый подбородок, точеный мужской нос, чувственные слегка приоткрытые губы. Почему он так притягивал к себе?

– О чем ты думаешь, Кей? – прошептал он.

– Тебе это знать не обязательно, – улыбнулась она.

Он склонился к ней ещё ближе, коснувшись кончиком носа её бархатной щеки. Она чувствовала на себе его дыхание, он был слишком близко. А он ощущал её колотящееся сердце и как по собственному телу разливается закипающая кровь. Кей все всматривалась в его глаза, чтобы понять, о чём же все-таки думает он, так неосмотрительно касаясь своими губами уголка её губ. Она позволила себе остановить его мягкие губы своими губами. И оказалось, Рагнар ждал этого, он сделал этот поцелуй настойчивым, где дыхание останавливалось, оставалось лишь томящее и сладкое касание языков и губ. И трудно было понять, кто из них больше упивается этим поцелуем Рагнар …или Кей. Её руки крепко обвили его за шею, а он сильнее прижал её к себе и мягко повалил на ложе. Он целовал её за каждый проведённый день в разлуке, и отступила боль, ушла печаль, осталось лишь желание обладать до конца. Но в какой-то момент, когда их тела тесно прижимались друг к другу, и поцелуя было уже не достаточно, Рагнар остановился и оторвался от неё:

– Скажи, а ты, правда, считаешь, что я только жрец?