Тимереки

Лишь ненадолго она выходила на свежий воздух, прогуляться между вигвамами волков, но Рагнар соблюдая уговор, не показывался на территории клана. Первые недели было не сложно, а потом она начала скучать, так хотелось хоть на минуточку взглянуть на него, улыбнуться ему и увидеть отражение тепла в его глазах. Каждый раз она обрывала себя на этой мысли, запрещая себе тосковать о нём. Она училась любить его скрытно, тихо и незаметно, придавая ему силы бороться и храня его от зла. Когда одиночество было совсем невыносимо, Кей только тяжело вздыхала и лепила свои фигурки, красивее обычного. Вот такую статуэтку девушки с печально опушенной головой и прижатыми руками к сердцу, Кей и подарила Зои, чтобы она передала её Рагнару. Зои часто заходила к ней, они болтали обо всём кроме тем, касающихся Рагнара, это было табу. Но статуэтку она согласилась передать. И вернулась с ответом, вручая Кей куклу, сплетенную из травы.

– Вот, Кей, возьми, это он тебе передал, – проговорила Зои, – Он сказал, что когда тебе будет совсем плохо, приложи эту куклу к своей груди и ты сразу ощутишь всю его любовь, которую он вплел вместе с этой травой майи. Я тебе скажу один раз и больше мы не будем говорить об этом, ладно? Рагнар очень обрадовался твоему подарку, я вижу, как каждый вечер он держит статуэтку в руках, нежно поглаживая её пальцами по лицу, задумчиво и печально глядя сквозь неё. Я чувствую – он стал другим, но он по-прежнему тебя очень любит, как бы я хотела, чтобы меня тоже так любили, Кей!

Полог шатра откинулся, впуская Акая.

– Кей, я хотел сказать …, – он осекся, взглянув на Зои, – Ладно я зайду позже, – быстро добавил он и стремительно вышел.

Кей опустила глаза, пряча улыбку в уголках губ.

– Тебя обязательно полюбят, Зои, очень сильно. Каждая женщина должна испытать любовь, иначе жизнь будет бессмысленна, а если любовь взаимна – это награда, – ответила она.

Проводив, Зои, Кей заглянула к Акаю, решив подразнить молодого вождя.

– Что ты хотел мне сказать, Акай? – улыбнулась она, – И почему так быстро убежал, как пугливая лань?

– Что значит убежал, я спешил, – бросил Акай, отводя глаза.

– Ты смутился, я видела, как взволновала тебя встреча с Зои. Ты боишься молодых и красивых девушек или ты влюбился? – засмеялась Кей.

– Что ты придумала, я мужчина, я воин, и я не боюсь девушек!

– Мой опыт показывает, что именно их и боятся мужчины. Так забавно наблюдать, когда воин пятиться от страха перед красотой, боится выказать свои чувства. Почему ты не скажешь ей?

– Зачем ты пристаешь ко мне с этими глупостями?!! Я … я сам разберусь! – нервно ответил Акай, не зная, куда деть свои глаза.

– Постой, ты боишься, что Рагнар тебе откажет. Тебе нравится Зои, ты хотел бы создать с ней пару, но боишься отказа? – добавила Кей, продолжая улыбаться. – А хочешь, я сама ей скажу?

– Нет! – выкрикнул он. – От тебя ничего не скрыть! Но насмехаться надо мной не нужно. Я пока не спешу. Понимаешь?

Кей приблизилась к нему вплотную и прошептала, задумчиво глядя в его взволнованные глаза:

– Зои так хочет, чтобы её любили, она мечтает о сильном, красивом и любящем мужчине. Она сама мне сказала. А разве ты не такой? Зачем ждать и упускать драгоценные минуты счастья?

Акай вздохнул, качая головой:

– Все равно пока не закончится сезон дождей, я не могу проявить свои чувства. Только на празднике солнца я попробую пригласить её на танец.

– Вот глупый! Зачем ждать ещё столько дней, если можно хотя бы спросить чувствует ли она взаимность! Это же так просто, взять и поговорить! А если её пригласит кто-то раньше тебя? Ведь Зои не знает о твоих переживаниях! – уже сердито проговорила Кей.

– Значит, такова судьба и воля духов.

– Всё, я пойду, ничего мне больше не говори о воле духов. Не хочу ничего слышать, глупый слепец. Ладно, … не сердись, … всё будет хорошо, я думаю из вас получиться славная пара. Правда, мой милый братец? Просто я так хочу, чтобы хоть кто-то был счастлив, ты понимаешь меня, Акай? Где же твоя хитрость храбрый волк?

– Я понимаю, Кей, и совсем не злюсь на тебя, но дай мне время. Да, … я хотел сказать тебе, что пилигрим сплёл для твоего сына, который уже вот-вот родится колыбель. Он передал её мне сегодня утром, смотри! Сказал, что в ней малыш будет спать намного спокойнее.

Это была действительно колыбель! Наверное, в старину, в её мире, в такой колыбели качалась её прапрабабушка. Она была в виде огромной корзины на выгнутых ножках. Прикоснувшись к ней, колыбель легонько закачалась.

– Даже не вериться, что скоро в ней будет лежать Аядар, – прошептала улыбающаяся Кей.

– Ты, так … его назвала? Но имя ребёнку выбирает отец или высший клана, – негромко заметил Акай.

Кей обернулась, быстро смерив его негодующим взглядом.

– Прошу тебя, не надо. Оставь это право за мной. Ты знаешь, как важно для меня назвать самой сына Алмира, нашего с ним сына. Скажи остальным, что это ты придумал имя, сделай мне такое одолжение, – сдержано проговорила она, но в её глазах он заметил беспокойство.

– Не тревожься, пусть будет так. Аядар, чудесное имя, мне нравится.