Тимирязев: путь биолога

Другая ветвь родословной Тимирязевых – Павла Степановича – также проявила себя на поприще воинской службы. Но, начиная с Федора Павловича, генерал-майора, служба представителей этой ветви Тимирязевых протекала на флоте. Его сын Николай был капитаном второго ранга. Павел Федорович и оба его сына – Николай и Александр – были мичманами. Известен следующий факт: Александру Павловичу, участнику обороны Севастополя, писал адмирал П. С. Нахимов (1802–1855). Это письмо, датированное 4 июля 1855 г., позже было передано А. П. Тимирязевым историку М. П. Погодину: «Бывши личным свидетелем разрушенного и совершенно беззащитного состояния, в котором находился редут Ваш, и, несмотря на это, бодрого и молодецкого духа команды, и тех условий, которые употребили вы к очищению амбразур и приведению возможность действовать хотя несколькими орудиями, видавши прикрытия значительно уменьшенных огнем неприятеля, я не только не нахожу нужным назначение какого-либо следствия, но признаю поведение Ваше в эти критические минуты в высшей степени благородным. Защищая редут до последней крайности, заклепавши орудия и взявши с собою даже принадлежность, чем отняли у неприятеля возможность вредить Вам при отступлении, и наконец, оставивши редут последним, когда были два раза ранены, Вы высказали настоящий воинский характер вполне заслуживающий награды, и я не замедлю ходатайствовать об этом перед г-м Главнокомандующим».

Заканчивая описание рода Тимирязевых, необходимо отметить, что в их лице на протяжении пяти веков Россия имела честных, храбрых и преданных защитников родины, а также служивых мужей.

Тимирязевы были в родственных связях с Юрьевыми, Протасовыми, Вадковскими, Данзасами, Домагатскими, Баратынскими, Боде и другими знатными фамилиями России.

Аделаида Клементьевна Боде, мать Климента Аркадьевича, считала себя англичанкой. Предок ее – Томас Киннерсли имел обширные поместья в Стаффтшире (Англия). Дочь последнего – Мери – вышла замуж за французского офицера Карла Августа Боде.

Бароны Боде – выходцы из французской провинции Тюренн. Во время французской революции потеряли свои имения, поэтому переселились в Германию. Но при Екатерине II Мери с четырьмя сыновьями переезжает в Россию (в 1794 г.). Сыновья становятся военными.

Лев Карлович Боде породнился со знатным в России родом Колычевых. У него с Натальей Федоровной было восемь детей – Лев, Михаил, Анна, Наталья, Мария (Паисия), Екатерина, Елена и Александра.

У его брата Клементия Карловича была дочь Аделаида и сын Клементий.

К землям, дарованным Боде императрицей в Крыму и Екатеринославской губернии, Павел I Клементию Карловичу отводит земли в Ропше, где в юности у деда отдыхал Климент Аркадьевич.

Начало пути

…Большой дом стоит на ушах. Всюду идут бои. На деревянных флагштоках реют знамена враждующих сторон. Опрокинутые стулья, кресла и столы безнадежно перегородили большую комнату. Синеглазый семилетний малыш Клима Тимирязев изображает защитника баррикады, революционера Робеспьера, а его брат Вася играет роль Наполеона Бонапарта.

С грохотом падают стулья, раздаются воинственные вопли сражающихся – пришел час решающей схватки, и вдруг все смолкло, воцарилось зловещее молчание. На поле боя появился новый серьезный противник – старшая сестра, Мария Аркадьевна. Она разогнала разом потерявших боеспособность вояк, убралась в комнате и отправилась к отцу жаловаться на детей.

Аркадий Семенович Тимирязев работал в своем кабинете. Выслушав дочь, он неожиданно улыбнулся и сказал:

– Да пусть шалят. Все лучше будет. Если дети станут тихонями, точно жди какого-нибудь безобразия.

Аркадий Семенович построил сыновей в кабинете и велел им бережнее относиться к стульям, креслам – ко всему, что создано руками рабочего человека.

– Вот научитесь сами делать вещи – поймете, как дорого все это стоит!

К. А. Тимирязев родился 3 июня (22 мая по старому стилю) 1843 г. в Санкт-Петербурге. Там же прошли детство и юность Климента Аркадьевича. Как было принято в семьях зажиточных дворян, он получил прекрасное домашнее образование.

Воспитание детей в семье Тимирязевых с самого раннего возраста было основано на полном доверии к их собственной оценке совершенных ими же определенных поступков. Так описывает один случай Федор Тимирязев: «Как теперь помню, во французской книге, которую я читал, рассказывалось, как один почтенный отец семейства отпустил своего юношу-сына в военную школу Сен-Сир и накануне его отъезда давал ему свои последние наставления: “Avant tout, mon fils, soyez honnete”[2]». Матушка, по мере развития этих наставлений, выражала про себя свое одобрение; когда, постоянно молчащий и, по-видимому, безучастный отец, отвечая на ее одобрительные звуки, произнес: «А я нахожу. Что это просто глупо. Такие вещи не говорят; и, если бы когда-нибудь мне показалось нужным сказать Феде “будь честен”, то это доказывало бы, что я уже в нем не уверен, а в подобном случае словами не поможешь. Есть вещи, которые ясны как день или совсем непонятны…»