Тимолеон Вьета. Сентиментальное путешествие

— Да, абсолютно. Я говорил в его адрес разные пакости, сотни, тысячи, миллионы раз, но запомни ты, безмозглый янки, я называл его не засранцем, а сраной задницей.

Мальчик улыбнулся:

— Я соскучился по тебе, Кокрофт, — сказал он и ласково взял в свои руки обе руки старика. — Ты, старый дрочила, я соскучился по тебе.

Из окна спальни Босниец наблюдал за встречей любовников. Он побросал в сумку свои вещи и кое-что из вещей старика, дождался, пока счастливая парочка, сцепившись в объятиях и облизывая друг друга, удалилась в комнату Кокрофта, и тихо выскользнул из дома.

Тимолеон Вьета свернул с шоссе на проселок, ведущий к дому хозяина. Несмотря на голод и усталость, он трусил бодрой рысцой, словно жизнерадостный щенок, помахивая пушистым хвостом.

Босниец шагал по проселку. Он шел домой. Всё, хватит, такая жизнь не для него, ему надоело скитаться по дорогам. Молодой человек решил, что давно пора перестать бояться тех людей, которые подстрелили его полтора года назад. Он устал бояться. Он убеждал себя, что прошло уже достаточно времени и вряд ли те люди с пустыря будут преследовать его; вполне вероятно, что они вообще позабыли о его существовании, и его страх, превратившийся в навязчивую манию, это просто глупо.

Его долгое отсутствие ни у кого не вызовет подозрений. Многие люди отправляются в путешествия — в Африку, например, или в Индию, или в Австралию. Он тоже совершил свое большое путешествие и целых полтора года прожил в Италии. Возможно, никто не станет задавать ему вопросов, но, если родители начнут расспрашивать о поездке, он скажет, что хотел набраться впечатлений и окунуться в атмосферу великой культуры прошлого; а друзьям он расскажет о своих любовных похождениях и похвастается, что перетрахал сотни знойных итальянских синьорит, а также массу наивных и доверчивых американских девчонок — и то и другое не так уж далеко от истины. Но он, конечно же, ни слова не скажет о долгих бессонных ночах, которые он провел в дрянных забегаловках, пытаясь залить свой страх ромом и вином; и о том лете, когда он, трясясь от ужаса, прятался среди умбрийских холмов в доме одинокого старика, потому что ему казалось, что люди из Эссекса вот-вот выследят его и убьют.