Тина

– А ты их вполуха слушай. У меня в одно влетает, в другое вылетает. Как раньше на открытых партсобраниях, когда разум напрочь отвергал ахинею. Тебя раздражают любые признаки неблагополучия? Тебя бы в тридцать седьмой или в сорок первый, тогда узнала бы, что почём, что такое страх и с чем его едят.

– Пустомеля. Язык длинный как деревенский шляхт или сибирский тракт, – рассердилась Жанна.

– …Я о своем знакомом вкратце расскажу. Когда в конце восьмидесятых их организация развалилась, он организовал фирму. Несколько лет они выживали. И все же своим добросовестным упорным трудом, знаниями и вниманием к клиентам сумели завоевать рынок труда. Пошла у них прибыль. Коллектив доволен. А тут ввели контрактную систему. Выигрывали те, кто брался выполнить работу за меньшие деньги. О качестве работы речи не могло быть. На местах люди недовольны, а куда денешься? Обязаны выполнять законы. Разбежалась у него половина сотрудников заработка искать. Потом клиенты перестали платить, только обещали. Накололи их фирму на крупную сумму без надежды на возврат. Кое-как рассчитался мой знакомый с долгами и окончательно фирму прикрыл.

– И что нового сообщила? Кажется, Вольтер сказал, что вершина разума состоит в том, чтобы уметь выстраивать отношения с теми, у кого нет разума, – сказала Инна.

– Жестоко, – охнула Аня.

– Мой знакомый не глупый, – обиделась Жанна.

– Ищи дурака в зеркале! – отреагировала Инна.

– …Только почему это при нашей бедности машин на улицах все больше и больше, – усмехнулась Инна,– И все импортные. Они – свидетельства неудачного развития нашей страны?

– Не берусь судить, – не сразу ответила Аня, видно что-то анализируя в уме.

– А как-то по телевизору сказали, что у нас был коммунизм, только мы его не заметили, – сказала Жанна.

– Не при Брежневе ли? Видно он распространялся и распределялся неравномерно, не повсеместно, – рассмеялась Инна.

– …А ты после «хундая» прокатись на «жигуленке», на этой консервной банке, так сразу отпадет необходимость отвечать на вопрос: почему покупаем хоть и «ношенные», но импортные. Весь цивилизованный мир живет на пятой скорости и нам надо успевать, – сказала Инна.

– Миф это. Какая там пятая, – забухтела Жанна. – Когда вокруг все жили небогато, некому было завидовать. Не знали лучшего и жили себе спокойно.

– Не осознавали, что были ущербные и ущемленные, но все равно пришли к застою.

– Тогда гласности не было, – напомнила Жанна.

– Есть еще одно соображение по этому поводу: когда все будут жить хорошо, то никто не будет завидовать даже миллиардерам.

– Ты уверена? Разве сдвинешь с места такую махину как наша страна?

– Можно. Не сразу, и если как следует, с умом взяться… Китайцы пытаются и, похоже, у них неплохо получается.

– У них дешевая рабочая сила, а у нас некем Сибирь заселять. Если только китайцами.

– Ой, не надо! И к чему мы придем?

– Думаешь, подтвердятся худшие из догадок? – осторожно спросила Аня Жанну.

– А ты думай как Пушкин: «Вперед гляжу я без боязни», – посоветовала Инна подругам.

– И сразу сделается как в присказке: «тепло светло и мухи не кусают»?

– «Что станет с нами, стариками – не вопрос, передохнем», – хмыкнула про себя Инна. А вслух сказала грубо:

– Хана России будет, если за ум не возьмемся!

– Заклинаю тебя: заткнись.

«Основательность содержания не уступает утонченности формы их разговора», – усмехнулась Лена.

– Да будет тебе преувеличивать. Не теряй головы, не устраивай сама себе Голгофу. Шагнем вперед, еще как далеко шагнем!

– В пропасть? Я не принадлежу к числу поклонников оптимизма.

– Одну и ту же информацию можно подать по-разному. И кто только тебя наставляет на открытое противостояние, кто пытается заполучить твою мятущуюся душу, кто сеет смуту в наших рядах? – «благодушно», отозвалась Инна, расплывшись в довольной ироничной улыбке. – Пора менять масштаб восприятия себя в мире. Ты еще стародавние времена вспомни, может легче станет. Ленина, его борьбу за равенство нищих. Семьсот концлагерей, которые он создал в восемнадцатом году во исполнение своей гениальной идеи… Это же жесть!

И в гражданской войне не было ни правых, ни виноватых. Обе стороны пострадавшие, обе одинаково несчастливые. Некого там выгораживать. Нечего на это возразить? Скажешь, притянутое за уши безосновательное сравнение совершенно несопоставимых ситуаций? Выдумка на ровном месте? Не всякое лыко в строку.

– Оплевывать и поливать грязью прошлое – не велика заслуга, – возмутилась Аня.

– А за что хвалить? За то, что воевали за народную власть со своим же народом?

– Это удел всех гражданских войн. Иначе не бывает.

Плохие мысли иссушают мозг, – пошутила Инна, чтобы прекратить еще не начавшиеся излияния дотошной подруги. – Вспоминая, не наделаешь в штаны?

«Некоторые вещи я не люблю вышучивать», – не в связи с разговором подруг сквозь дрему подумалось Лене.

– …Все мы время от времени позволяем себе прибегать к этой зыбкой теме – Жанна опять попыталась смягчить грубый выпад Инны.