Тёмное наследие

– Ну, – пробормотала пятая Рудлог и сама испугалась звука своего голоса, потому что раньше говорить не удавалось. – Смелее. Если хочешь домой.

Она оперлась о кулаки, которые тут же ушли в грязь. Приподнялась, по плечам что-то скользнуло – принцесса скосила глаза и с изумлением увидела светлые волнистые пряди, испачканные в грязи.

В грязи была и она вся. Алина с трудом поднялась на колени и осмотрела себя.

Тело было чужим. Грудь меньше, острее, бедра другой формы, и кожа светлее. И волосы такие длинные, что в них путаются руки.

Гроза гремела уже совсем близко, принцесса испуганно заозиралась в поисках укрытия – и заметила то, чего не видела ранее, пока лежала. Прямо на нее неслось, убегая от ливня, стадо огромных насекомых, похожих на тха-охонга, которого Алина видела на записи из бального зала. Под их лапами брызгали комки грязи и травы, и бежали они к лесу, впиваясь в землю передними ногами-лезвиями, похожими на зазубренные ножи.

Принцесса пискнула, попыталась встать – но слабые ноги заплелись, подвели, и Алинка неуклюже взмахнула руками и свалилась боком в чвякнувшую жижу, лицом к надвигающимся чудовищам. Скорчилась, обхватила себя и заплакала от страха.

Мимо пронеслась первая тварь размером с грузовик – принцесса отчетливо увидела и муравьеподобную башку, и панцирь, и сочленения суставов, – и тут же раздались свист и грохот. Мимо нее проносилось стадо инсектоидов, втыкая в болотистую почву лапы, и Алинка только вздрагивала и плакала беззвучно, когда страшные лезвия пролетали прямо над ней.

Когда все затихло, когда она уже подумала, что все, спаслась, – один из убегающих вернулся. Она не видела его, но слышала – и застонала, пытаясь отползти от посвистывания и щелканья, заглушаемых звуком первых капель ливня и грохотом молний. Алина с трудом волочила тело по острой траве, уперлась в выросшую перед лицом кочку, замерла и затаила дыхание, тихонько поскуливая. В нос ударил мощный запах муравьиной кислоты, свист раздался, казалось, прямо у ее макушки – и тут разверзлись небеса и ударила гроза.

Существо в спешке убегало, оглушительно топая. А над принцессой из низких туч били бесконечные молнии, и воздух щипал электричеством, и луг поплыл, покрылся водой – она заливалась в ухо, добралась до ноздрей, и Алина, леденея от собственных движений, повернулась лицом к бушующему небу и открыла рот. Жажда оказалась сильнее страха.

Вода здесь была с кисловатым привкусом, словно в нее брызнули сок лимона. Но главное, что она была, и ее можно было пить – и Алинка глотала, размазывая ее по грязному лицу, и с ужасом смотрела прямо на тучи, по которым паутинкой пробегали белые разряды, вдавливая принцессу в землю оглушающим громом. И твердила себе, как молитву: «Это сон. Ничего случиться не может. Я сплю. Сплю».

Гроза уже вечность выла и терзала землю – от вспышек и жестких струй заболели глаза, и холодно стало, а вода все прибывала и прибывала. Но наконец грозовой вал ушел в сторону леса и снова выглянуло солнце. И потянулись вверх, к серым прозрачным небесам, острые языки тумана.

Алина снова приподнялась, всхлипывая, – еще никогда кошмар не длился так долго. В животе заурчало – то ли от страха, то ли от голода, – и она чуть не сорвалась в истерику – настолько настоящим все казалось на этот раз.

Опять попыталась встать, увязая в жидкой грязи, скользя по ней коленками и локтями. Наконец и это удалось, и принцесса выпрямилась, расставила руки для равновесия и глубоко вдохнула плотный воздух, чувствуя, как стекают по телу потоки грязи.

Что-то щекотало спину, слишком жесткое для волос, и Алинка, стараясь не упасть, кое-как завела руку за плечо, нащупала странную мокрую тряпку, потянула ее – и взвизгнула от боли. Изогнулась, попробовала дотянуться сбоку. Зажала в кулак, удивляясь непривычным ощущениям – она будто касалась своей кожи и чувствовала прикосновение пальцев. И вытащила пойманную «тряпку» вперед.

А потом долго и тупо смотрела на то, что оказалось в руке.

Там был пух. Грязный, длинный, тонкий, рыжевато-черный пух. Он покрывал длинное сжатое крыло – и это крыло совершенно точно было частью ее тела, потому что вдруг прострелило плечо, и от этой боли крылья – ее крылья! – вдруг захлопали суматошно, забили по спине, по бокам, и принцесса не удержала равновесие, снова свалилась, подвернув под себя новообретенную конечность и взвыв.

– Да что же это такое! – пробормотала она, отдышавшись. Зажмурилась, смахнув слезы, и пожелала проснуться. Поскорее.

Но ничего не получилось.

Пришлось встать и брести к лесу, увязая в болоте и чувствуя, как яростно печет солнце, как нагреваются макушка и плечи, несмотря на длинные волосы. Надо было идти, потому что еще немного, и она здесь точно изжарится.

Алина кое-как натянула на голову уголочек крыла – мышцы были непослушными, как бывает в занемевшей ноге, и приходилось придерживать его рукой. А когда она пыталась им пошевелить, получалось только беспорядочное дерганье и хлопанье, как у испуганной курицы. Словно у птенца, учащегося летать.