Тёмное трио

Туман запрещал Алёнке рассказывать кому-либо, что происходит в их семье. Играл в молчанку, а точнее – в героя. Он всерьёз считал, что у него «комплекс Гарри Поттера»: жажда спасать всех и вся. Кошек и собак бездомных – приносить не домой (у мамы аллергия), а соседям и приютам. Старичкам беспомощным на улице помогать, искать потерявшихся детей. Волонтёрить постоянно.

А теперь вот и маму спасать. Переносить её в кровать под утро, порой переодевать в ночнушку, как маленькую. Наводить порядок в комнатах, где Мачеха, не добравшись до детей, крушила в ярости обстановку, возвращать на место вилки и ножи на кухне.

Делать вид, что не было ничего.

И как-то переживать угрюмые взгляды Алёнки, которая молча обвиняла его в том, что он, старший, ничего не может с этим сделать. Просто плывёт по течению.

А Туман не мог по-другому. Не представлял, что будет, если маму заберут в психушку, навсегда. Что тогда с ним и Алёнкой будет? Опекунов им назначат, приёмных родителей?..

Или, что намного хуже, медики найдут в маме какой-нибудь феномен и примутся ставить на ней опыты. Она же не выдержит там, с её-то фобиями.

Лучше уж так. Пока справляются.

Пока…

***

Ещё одним способом уйти от реальности были танцы.

Туман считал их просто хобби, возможностью в чём-то проявить себя. Ведь ни отец, ни мать не желали, чтобы он всерьёз связывал судьбу с хореографией.

Мама давно хотела, чтобы он пошёл по её стопам: стал экономистом или финансистом, научился играть на бирже. Поэтому и в физ-мат класс в этом году перевела. Туман не возражал: давно смирился.

Но, как только появлялось свободное время, после уроков или в выходной, он бежал в знакомые заброшенные места – туда, где поменьше свидетелей. Включал любимую музыку на смартфоне и пытался танцевать собственную хореографию.

Конечно, были те, кто его дразнил. «Плохому танцору что-то мешает» и всё такое. Но Туман не огрызался на хейтеров – просто мимо ушей пропускал. Смотрел шоу, где соревновались танцоры, изучал по видео стили: контемп, вог, классику… Сперва пытался подражать, затем – придумал кое-что сам.

Отсутствие зрителей, лёгкая музыка и движения тела – всё это успокаивало, словно танец был некой медитацией, избавлением от стресса.

Туман танцевал, представляя, что он и правда туман – лёгкое, невесомое… таинственное явление. А не просто парень с кучей проблем, Ваня Туманский, давно получивший кличку «Туман» за счёт внешности и фамилии.

Впрочем, некоторые звали его и похлеще.

Например, Тролль с командой. Главные школьные хулиганы, они часто пытались его задеть. Бывали и стычки. Однако Туман, ходивший на курсы самообороны, худой, но жилистый, мог за себя постоять и, когда удавалось, не обращал на уродов внимания. Просто шёл мимо.

Но сегодня пройти мимо не удалось.

– Бей его! Бей!

Трое на одного. Пустой коридор. Ни одного учителя.

И рыжий мальчишка на полу.

Даже не сопротивляется. До полусмерти уже избитый.

Туман ворвался в гущу драки, как пуля. Раскидал двоих, врезал Троллю под дых.

– Эт-то что за выкрутасы?!

Завуч.

Тролль с дружками быстро приняли невинный вид.

– Ольга Денисовна, это всё он…

– Я всё видела! – гадюкой прошипела завуч. – Туманский, в медпункт его! А вы…

Туман почти донёс рыжего до двери, когда тот, вяло сопротивляющийся, наконец, собрал все силы и вырвался. Выплюнул ему в лицо, чуть не забрызгав кровью из разбитой губы:

– Чего ты влез? Тебе больше всех надо было, да?!

И со всей дури врезал кулаком Туману в скулу.

Точнее, попытался врезать.

Танцор увернулся, перехватив дрожащую руку. Казалось, окровавленный рыжий («Как там его? Крест?») так и нарывается на драку. И неважно, кто перед ним – Тролль, не Тролль. Главное, чтоб били.

Точно сам себя наказывал. Непонятно только, за что.

– Что у тебя стряслось? – сочувственно, тихо спросил Туман.

Крест всхлипнул, рука его обмякла.

Он сполз на пол…

И вдруг заплакал.

Глава 4. Монти. Звезда для любимой

…Он плакал, размазывая слёзы по избитому лицу, затравленно метался. А вокруг плясали, дикарями-людоедами плясали мелкие мучители:

– Урод! Жидёнок! У-у-у…

– Если в кране нет воды…

– У-у-у, паршивец!

– …значит, выпили жиды!

– Жидёнок! Жидёнок! Жи…

Матвей появился из ниоткуда. На раз-два – отвесил по звонкой оплеухе двум ближайшим пацанам, на три-четыре – отпихнул тех, кто ещё не убежал. На пять – поднял с пыльной земли плачущего Даниэля. Отряхнул, как мог, его костюмчик и оглянулся.