Тёмное время

– Убирайтесь! – заорали из беснующейся толпы, и Андрей пригнулся, пропуская мимо себя брошенную в него сулицу. И еще одну с громким стуком принял на себя его большой щит. Он резко сдал назад, вставая в первый ряд воинов.

– Стрелкам тоовсь! Первые шеренги на колено! Щиты стенкой вверх ставь!

Три ряда тяжело бронированных воинов разом опустились на землю. А перед толпой сейчас была сплошная стена щитов.

– Стрелкам бей! – И в гомонящую толпу полетела оперенная смерть. Самострелы тут были лишними. Хорошей брони на разбойниках было мало, а с такого короткого расстояния в три-четыре десятка шагов боевые луки своей граненой стрелой легко пробивали даже самую крепкую кольчугу.

Ших! Пятьдесят, сто, полторы сотни, две сотни стрел, три выбивали свои жертвы среди толпы. Несколько копий вылетело в ответ, и они впились в щитовую стену.

– Бей дружинных! – заорал мордастый с мечом, сам прикрываясь, как щитом, мужиком в зипуне с нашитыми на нем костяными бляхами. Стрела ударила мужика в грудь, и ее наконечник вышел из его спины.

– Беей! – отбрасывая в сторону уже ненужное прикрытие, предводитель бросился во главе сотни самых отчаянных вперед.

В вооружение каждого пехотинца бригады входило два метательных копьеца. Толпа только неслась к ним, а навстречу ей уже летели сулицы.

– Бум! Бум! Бум! – с глухим грохотом ударили топоры, мечи и дубины по щитам.

– Крепить строй! – прокричал Сотник, сдерживая натиск спереди. Сзади его подперли со второго ряда, и он чуть сдвинул свой щит влево. – На! – Резкий укол в образовавшуюся щель, и под ноги упал пронзенный мечом противник.

– Раз! Раз! Раз! – Стена щитов, устояв при первом натиске, начала рывками напирать вперед. Толпа чуть подалась, и Андрей, обернувшись, прокричал: – Стрелки, тоовсь! Первые шеренги на колено! Пешцы, щиты вверх ставь! Стрелкам – бей!

И опять в толпу ударили пять десятков боевых тугих луков. Три, пять, семь ударов сердца, и больше двух с половиной сотен стрел со свистом ушли поверх голов мечников. Не каждая из них нашла свою цель. Некоторые тела жертв, стоявших в первых рядах, пробивались двумя и порой даже тремя. Но впереди стоящих атакующих они выкосили всех.

– Стрелкам бить навесом! – проорал комбриг, вскакивая. – Стенка, вперед!

Организованного сопротивления воинам уже не было. Легко сбив дрогнувшую и сильно поредевшую толпу, ее затем погнали по улице в южную сторону. То же самое сейчас происходило и в двух других ударных клиньях.

– Марат, Оська, за мной! – Митяй заскочил в распахнутые ворота двора справа. Два звероватого вида мужика вытаскивали из распахнутой двери крепкого дома какие-то узлы с рухлядью. На крыльце в луже крови лежал с рассеченной головой мужик, а из дома слышался резкий женский визг. На бегу, не снижая скорости, Митяй метнул швырковый нож и, уклоняясь от падающего навстречу ему мертвого тела, выбил ногою дверь вовнутрь. За ним следом, срубив второго разбойника мечом, заскакивал и друг берендей. Оська с наложенной на лук стрелой в это время контролировал двор.

Меч боковым хлестом перерубил шейную жилу насильника, и струя алой крови окатила как саму жертву, так и второго мужика, что держал за руки распластанную на полу и визжащую бабу. – А чего?! Ааа! – заорал тот, и метнулся было в сторону. Раздался противный хруст, и Марат вытер о его одежду свой окровавленный меч.

– Прикройся! – Митяй сдернул какую-то дерюжку с полатей и кинул ее женщине, оглядывая цепким взглядом весь дом. Больше здесь никого уже не было.

– Все, чисто, пошли, Марат! Прости, хозяйка, не успели мы немного.

Их клин в это время уже ушел на пару сотен шагов вперед, гоня разбитую разбойничью ватагу по Прусской улице, и его нужно было теперь догонять. То с одного, то с другого двора выскакивали легкие пешцы, зачищающие дворы, и тоже спешили вперед. А сзади уже накатывала толпа мужичья с дубьем и с подобранным у убитых оружием.

– Свои, свои! От Журавля мы! – выкрикнул ширококостный, чернобородый, заросший густым волосом мужик с обожженными руками. – Слышите, вечевой колокол бьет?! Весь народ со всех концов на клещевских находников поднялся! Гайда вперед, робята! – И он, потрясая секирой с широким лезвием, увлек огромную и орущую толпу за собой. А издалека доносился набат вечевых колоколов с Неревского и Загородского концов, да и из Славенского и Плотницкого на левый берег по Великому мосту неслись толпы мужиков с дрекольем. Весть, словно пожар, пробежала по всему огромному городу: клещевские простой люд бьют, баб насильничают, а избы жгут и все себе подчистую выносят! Тысячи людей поднялись, схватив то оружие, что у них имелось, и теперь их было уже не остановить. Основной костяк разбойничьей ватаги был выбит воинскими клиньями, и противостоять толпе народа никто не мог.