Тёмное время

Как и в прошлом году, все людские силы поместья были брошены на то, чтобы спасти урожай. Серпами скашивались полегшие зерновые. Затем все связывалось в снопы, грузилось на телеги и отправлялось для дальнейшей сушки. Топились печи в овинах под приглядом малышей и баб. Все сейчас были при деле. На время встал даже механический завод, а все его работники ушли в поля. Прибрав зерновые, сразу же, без передышки, взялись за уборку картофеля и прочих овощных культур.

– Ладно, мы-то большую часть урожая еще до непогоды прибрали. А вот как же в других местах народ? – сетовали люди. – И так ведь мало кто чего посеял на Новгородчине. Так и того, что сеял, теперь он уже точно не соберет. Эх, быть худу!

Шел второй год великого голода на Северной Руси.

Глава 5. В Булгарию

Полтора десятка ладей шли по реке Мста в ее верховья. Вышний Новгородский волок был дорогой долгой и трудной. Собственно самих волоков здесь было два – это «большой нижний» и «верхний». На «нижнем», длинном волоке, приходилось обходить цепочку порогов реки Мста стороной, по нескольким малым рекам и по цепочке озер. Общая длина всего этого волока была более шести десяток верст. Работали тут, как и везде, волоковые артели, заключающие ряд за проводку каждой ладьи. Обойдя длинные пороги, далее караван зашел на реку Цна и догреб до того места, где и проходил водораздел между волжской – южной водной системой и северной – балтийской. Теперь ему нужно было преодолеть десять верст по «верхнему» волоку от Цны до речки Тверцы, и уже дальше, проходя по ней мимо древнего города Торжок, караван попадал возле Твери в саму Волгу.

Небо сыпало мелкой ледяной крупой, которая оседала на палубе и на парусах. Было зябко. Все облачились в длинные меховые одежки, но на большой воде ветер находил в них щели и холодил тело.

– Худо! Ох и худо, – ворчали на ладьях воины и новгородский люд, поглядывая на небо. Просвета вверху не видно, значит, опять, и в этот год наша земля зерна крестьянам не даст!

В Торжке остановились на два дня. Нужно было немного отдохнуть и починить суда после длинной волоковой проводки.

Митяю город нравился. Был он старинным, основанным новгородскими купцами более двух веков назад на этих древних торговых путях. Высились в нем маковки многочисленных церквей. Всюду на улицах была деревянная мостовая, а возле детинца она была даже вымощена камнем. Но самым главным здесь был торг. Не зря же и сам город получил тут такое характерное название. Мужское население в нем традиционно занималось портняжным, сапожным и кузнечным делом, но более всего он славился своими мастерицами вышивальщицами. Ремесло кружевного шитья золотом, серебром и шелком по сафьяну и бархату процветало здесь уже более века. Не зря же его рукодельницы украшали своей золотой вышивкой парадные одежды многих русских князей, а также церковные облачения и одежды митрополитов. Их работы отличались разнообразием узоров, где кроме растительных орнаментов изображались птицы и животные. Торжокская вышивка неизменно пользовалась огромным спросом далеко за пределами Руси. Приезжие из многих русских княжеств и иноземцы приобретали здесь пояса, шапки, скатерти, полотенца и праздничную, выходную одежду. Митяй отчаянно торговался и сумел-таки купить роскошный платок для Лады. Восемь кун! Стоимость прекрасного булатного кинжала в отделанных кожаных ножнах была его цена! Но оно того явно стоило! Платок аж горел и переливался золотом в руках у парня.

– Вот будет подарок так подарок! – восхищенно цокал языком Маратка и, почесав голову, достал кошель, пересчитывая в нем свои богатства. – Уважаемый, а есть у тебя еще такой же, ну или немного другой, но чтобы только не хуже? – обратился он к продавцу.

– Давай, давай, выбирай получше, – подмигнул другу Митяй. – Акулинка-то небось разбирается в такой вот красоте. Как-никак и сама из суконного купечества родом будет. Коли не угодишь – так и на лавочку рядом не сядешь! – И отскочил, чуть не поймав тычок от берендея.

Приказчик Путяты Зосим вместе с бригадным хозяйственником Жданом за эти два дня отдыха пробежались по купцам на торге, всюду прицениваясь. Часть битой брони андреевцев и товары новгородцев они сбыли здесь, проведя мен на местные. И вот, наконец, караван пошел по реке дальше. Миновали Тверь, Кимры, Ярославль и Кострому. Впереди был Городец и Волжский Новый город. За ним русская земля заканчивалась, а до Булгарии оставалось еще пара сотен верст беспокойного пути. Той непогоды, что пришла на земли Северной Руси, тут уже не было. По ночам, конечно, было прохладно, и гребцы с удовольствием брались за весла.

– Хватит, силы поберегите, – ворчал Варун, оглядывая заросшие густым лесом берега. Ладьи шли ходко, толкало их сейчас течение, да и парус давал им хорошее ускорение.