Тёмные времена

— Вот здесь, — парень провел пальцем по извилистой тонкой линии, протянувшейся от Волчьего Перешейка вглубь земель Неблагих, — Большой Разлом. Его смог отметить один из сорвиголов, Нейсар Быстрый, из числа тех, кто рискнули наведаться к фейри уже после того, как завеса перестала быть непреодолимой, и вернулись живыми. Пересекать его, судя по оставленным записям, лучше всего здесь, — мальчишка обозначил точку входа. — Хес обмолвился, что именно в этом месте находится подземный ход, пробитый нежитью, и ядовитых испарений, разъедающих плоть, там практически нет.

Баггейн растянул пасть словно в улыбке.

— А это, — ободренный одобрительным взглядом оборотня, Исэйас воодушевился: — Аббатство. Мы же находимся где-то здесь. Нам следует двигаться на восток, а через дневной переход забрать к северу. Я не знаю, сможем ли мы догнать Хеса — слишком большая фора у него, — но дойти до Обители нам вполне по силам.

— Тогда не будем рассиживаться, — хрипло выдохнул Ролло, уткнулся головой в спину мальчишке, заставив подняться с земли, и подтолкнул его в сторону нетерпеливо взрывающегося копытом землю рабикана. — Нам стоит поспешить, пока этот полоумный не устроил очередное светопреставление — это будет вполне в его духе.

— Мы за кого переживаем? — хихикнул послушник, взлетел в седло и тронул коня пятками. Ветряной дух сорвался с места, и в привычном мелькании вновь слился в единую линию прозрачный, редкий лесок. — За Хеса или же за несчастного Наблюдателя, волею собственной глупости оказавшегося на пути тайфуна по имени Вечерняя Звезда?

* * *

Этот запах был повсюду. Щекотал ноздри, черными пятнами пепла оседал на грязной, изодранной рубахе, но он упрямо брел вперед, с трудом пробирался сквозь завалы, разрушенные дома и черные, словно остывший деготь, трещины в плоти земли. Видел истерзанные тела, не похожие на людей, под обломками, и каждый раз сердце замирало — он боялся до дрожи в руках, что увидит сейчас мертвые, незрячие глаза тех, кого он так долго искал.

С самого утра Альв без отдыха помогал сначала разбирать обугленные остовы домов, откуда еще доносились едва слышные мольбы о помощи, вытаскивал полумертвых людей из-под туш Тварей — фейри сражались ночью, словно бешеные, не смотрели, был ли из смертных кто-то рядом, и Иные придавливали мертвыми телами пытающихся спастись раненых людей.

Лекарей не было, как и не было тех, кто мог бы хоть чем-то помочь умирающим. Фейри только разводили руками и качали головами: золотоволосая красавица Леверн сказала, что эта земля осквернена настолько, что целительная сила их чар разбивается о впитавшуюся с кровью Тварей чуждую силу, словно река о заградительные заслоны. И кузнец надеялся, до последнего лелеял искорку тепла в душе, что знахарки, Антхеа и Деа, живы и смогут помочь тем, кто корчился в невыносимых муках в Гильдии Охотников. До того самого момента, как нашел отделанный серебром, свивающимся в замысловатые руны, арбалет, принадлежавший темноволосой девушке — поломанный почти в щепки, со следами огромных зубов на металле. Но даже после этого мужчина слепо брел в густой молочный туман, заглядывал с незрячие глазницы опустевших домов, надсадно кашлял, когда пепел попадал в легкие вместе с воздухом. Голова кружилась, грудь сдавливало обручами — поломанные ребра болели до цветных кругов перед глазами, отзываясь стоном на каждый вздох.

Он с усилием добрался до разрушенного фонтана, из-под обломков которого сочилась вода, перемешиваясь с пылью и каменной крошкой, образовавшая вокруг лужу с маслянистыми разводами: осколки склянок из алхимической лавки усеивали землю и хрустели под ногами. Кузнец со стоном опустился на чудом уцелевшую часть бортика и сгорбился — терзающая грудь боль немного утихла, и он смог вздохнуть и оглядеться: мутная пелена перед глазами чуть разошлась.

Сейчас Альв находился в восточной части города, в Квартале Ремесленников, вернее, в том месте, что некогда называлось именно так. Находившаяся недалеко от ворот и крепостной стены, обращенной к Границе, улица была сметена Тварями, и сейчас здесь царили только разруха и запустение. К счастью, большинство из проживающих в этой части еще до налета покинули опасную зону — что, впрочем, их не спасло, — поэтому измученный видениями смерти разум кузнеца смог передохнуть.

Кажется, он даже на несколько мгновений провалился в болезненное забытье, потому что возникшая прямо перед ним оскаленная морда была для него полной неожиданностью. Кузнец отшатнулся в сторону, прожженные камни под ним раскрошились, и кузнец завалился назад, ударившись спиной. Сознание от вспыхнувшей боли померкло, а когда хватающий ртом воздух Альв снова смог видеть и чувствовать, то сердито ткнул кулаком черную зверюгу, виновато прошедшуюся шершавым языком по испачканному в пыли лицу. Карсур заискивающе урчал, да так, что Альву казалось, будто у него в такт басовитым звукам вибрируют кости.

— И что ты тут забыл? — с кряхтением поднявшись, спросил он у зверя и неловко погладил мягкую шерсть.