Тёмный прилив. Часть II: Руины

По коже Джейсена побежал холодок. Он никогда и не сомневался, что дядя Люк доверяет ему, но их отношения всегда были больше, чем отношения между учителем и учеником: ведь они были частью одной семьи, а в семье принято доверять друг другу. Но Джейсен понимал, как много значит такое заявление мастера для прочих джедаев — Ганнера, Коррана или Дейшары’кор. Для них это были не просто слова — это было признание их заслуг, и ничто не могло лучше объединить их и приблизить к тому, чтобы стать частью природы.

На этом ритуал, конечно же, не закончился. Один за другим джедаи стали произносить свои клятвы, причем никто не устанавливал очередности: каждый джедай выходил вперед с речью, когда внутреннее чувство подсказывало ему, что для этого пришло время. Джейсен слушал их, не особенно пытаясь вникнуть в слова, а больше наслаждаясь тем чувством умиротворенности, которое в них сквозило. И он отчаянно хотел разобраться, что именно мешает ему самому испытывать такую же умиротворенность.

Энакин порядочно удивил его тем, что решился выступить одним из первых. За время произнесения клятвы голос юноши ни разу не дрогнул, подтверждая его твердую решимость.

— Я оставляю здесь свое упрямство и самоуверенность. Я так сильно хотел быть правым и совершать верные поступки, что никогда не задумывался над альтернативным решением проблем и шел напролом. Больше этого не повторится. Я буду обдумывать каждый свой шаг и не стану упорствовать, если моя точка зрения окажется неверна. Я нахожусь в пути, и моя цель — самопознание.

Стоявшая у самого края Дейшара’кор также выступила вперед, обвив свои плечи одним из лекку.

— Я отрекаюсь от ненависти. Узнав, как юужань-вонги порабощают народы, я люто возненавидела их, как ненавидела тех, кто превратил в рабыню мою мать. Ярость ослепила меня, заставив совершить кучу глупостей, но теперь — довольно. Я остановлю юужань-вонгов, потому что их необходимо остановить, а не потому, что я их ненавижу.

— Я отбрасываю в сторону страх, — провозгласил Корран. — Всю жизнь я боялся подвести моих близких: отца, жену, детей, друзей — всех вас. Больше этого не будет: я не стану бояться своих ошибок — как и всего прочего.

Ганнер кивнул напарнику и тоже выступил вперед:

— Я отказываюсь от гордыни. Она ослепила меня и даже заставила считать, что юужань-вонги мне не ровня. Джунглям не нужен слепой страж.

От толпы отделилась Окта Рамис:

— Оплакивая погибшего друга, я совсем забыла об истинном своем предназначении. Вонги забрали у меня Мико, и его теперь не вернуть, но пусть он покоится с миром. Я больше не буду его тревожить.

Страх. Ненависть. Гордыня. Отказ от всего этого Джейсен считал достойным похвалы, и все же ничто из этого не подходило для него, по крайней мере сейчас. В его мозгу опять всплыли тысячи вопросов, на которые он пытался найти ответ. «Так что же нарушает мою гармонию с миром?»

Ответ оказался настолько очевидным, что он чуть не расхохотался, хотя своим поведением мог нарушить всю торжественность церемонии. На душе сразу стало спокойно. Он выступил из-за спин Ганнера и Энакина и произнес:

— Я отказываюсь от своих исканий, попыток заглянуть в будущее. Слишком долго я пытался определить свое предназначение, забывая о настоящем и о своей роли в нем. Настоящее слишком серьезно, чтобы я продолжал сохранять к нему такое же отношение.

Еще до того как его дядя одобрительно кивнул, Джейсен почувствовал тепло, охватывающее его сердце и распространяющееся по телу. Нет, он ведь не забрасывает поиски смысла жизни, просто правильно расставляет приоритеты. Перенаправляет энергию на то, чтобы защитить Итор. И он не сомневался, что сделал правильный выбор: все его ощущения лишь подтверждали это. «Я буду только надеяться, что проживу достаточно долго, чтобы возобновить поиски: снова начать кружить вокруг ответа или сразу прийти к конечной цели».

Церемония продолжалась. С пылкостью, которая лишь скрывала его неуверенность в себе, Вурт поклялся исключить из своей жизни проявления слабости. Кип отверг свою гордыню, признавая славу, добытую им в бою, славой всего Ордена. Он, очевидно, пытался, как и Люк, сплотить джедаев, но Джейсену казалось, что все его старания шиты белыми нитками.

Юноша догадался, что верховный жрец Итора все видит, несмотря на шоры, которые попытались навести на его глаза Кип, Вурт и другие. Но иторианец решил не подавать виду:

— Вы, джедаи, через свою связь с Силой прекрасно знаете, в каком тесном контакте друг с другом находятся все живые организмы. Сегодня вы вошли в такой же контакт с Матерью Джунглей и иторианским народом. Наши судьбы теперь тесно связаны. Мы приветствуем вашу отвагу и искренность. Мы дарим вам нашу поддержку и любовь. Как любая ткань всегда крепче, чем отдельные волокна, так и мы, объединившись, будем сильнее и отразим любую угрозу.

Иторианец еще раз пожал руку мастеру Скайуокеру, после чего стал пробираться к выходу. По пути он остановился лишь однажды, чтобы по-отечески положить руки на плечи Дейшаре’кор и прошептать ей что-то на ухо. Затем он покинул собрание.