Тирания Ночи

– Марко Деметриус, – отрапортовал Каниглия. – Он плотник и доводится родней нашей кухарке. Всегда приходит, когда нужно что-нибудь сколотить. Хороший парень и работать умеет.

– А, значит, за ним послала госпожа Ристоти.

Сама кухарка редко покидала дворец, хотя официально здесь не жила.

В ворота попытались проскользнуть Коприя и Верга.

– Господин Верга, – громко сказал Элс, – вы, кажется, забыли, что больше здесь не служите. Не срамитесь. Вам и господину Коприя следует извиниться перед людьми в очереди, которых вы задерживаете. А потом ступайте себе.

– Посторонись, – буркнул Верга. – Ты не имеешь права.

Элс со всей силы ударил его прямо в грудь. Мужчина, задыхаясь, упал на колени. Он едва не потерял сознания.

– Вы больше здесь не служите, – повторил Элс.

Коприя оказался не таким упрямцем: он помог товарищу подняться, и оба они поковыляли прочь. Тейдж надеялся, что эта сцена послужит остальным уроком.

– Мне нужно знать, – сказал он Каниглия, – кто опаздывает. Теперь будете закрывать ворота через десять минут после начала рабочего дня. Копуш пускать не будем, и жалованья они тоже не получат.

Анна Мозилла поселилась в небольшом домике, похожем на ее жилище в Сонсе. Элс поднялся на крыльцо и постучал дверным молоточком. Дверь открылась почти сразу же. С их прошлой встречи Анна ничуть не изменилась.

– За тобой следили.

– Да, причем не слишком умело.

– И ты позволил им?

– Позволил.

– Почему?

– Я сказал, что ты моя бывшая любовница. Твое письмо вскрыли.

Анна нежно прильнула к нему и потянула за собой в дом.

– Поэтому я и не сообщила в нем никаких подробностей, – тихо проговорила она. – Подумала, что ты именно так все и объяснишь.

Дверь она закрыла, и теперь за ними никто не наблюдал, но Анна по-прежнему прижималась к Элсу. А тот ее не отталкивал. Так приятно было снова ощутить рядом с собой женщину. Даже если она на десять лет старше. И притом совсем не жена.

– Раньше мы только делами занимались, – сказала вдова, – как настоящие шпионы. Я долго о тебе вспоминала. А потом мне велели перебираться сюда. Ты все не ехал. Я столько всего успела передумать.

Элс молчал. Ему следовало оттолкнуть ее, но он этого не делал.

– Фрейн, это же не грех. – (В Сонсе Элс назвался ей Фрейном Дорао.) – Я ведь из неверных.

Значит, она и об этом знает.

Так говорилось в Писании: если женщина не праманской веры, прелюбодеяние не в счет.

Элс не сторонился, но и не дотрагивался до нее, хотя женщина явно этого ждала. Он полностью отдал себя в ее руки.

И руки эти оказались весьма искусными, хоть и осторожничали поначалу.

Элс решил поужинать прямо в кухне, а заодно обсудить все дела с госпожой Ристоти.

– Кто-нибудь бунтовал?

– Меньше народу, чем я ожидала. Вы их перепугали. Утром у ворот они поняли, что настроены вы серьезно.

– А вы сами как думаете?

– Думаю, серьезнее некуда.

– Именно.

– А почему?

– Потому что хочу сохранить свое место. Я прибыл в Брот, чтобы оказаться в самой гуще событий. И мне нужна работа.

– Моя семья служила в знатных домах Брота со времен Древней Империи. Так, во всяком случае, утверждают семейные предания. И за все это время мы усвоили одну мудрость: каков хозяин, таков у него и дом.

– То есть тут все разваливается, а слуги совсем распустились из-за Палудана Бруглиони?

– Да. Палудану не по душе все, что здесь творится, но бороться с ночью ему неохота.

– Что-что?

– Ой, я не в том смысле – не про волшебство. Просто поговорка такая: ночь, она ведь всегда тут, сколько ни бейся. Так зачем же себя утруждать? Мучиться?

– Понимаю. Будет что показать Палудану и Джервесу, когда они наконец решат обратить внимание на нашу возню?

– Да.

– Как думаете, что скажет Салюда?

– В каком смысле?

– Есть ли у него личный интерес в том, чтобы все оставалось по-старому? Быть может, он нагревает на этом руки? Я пока не нашел доказательств, но все указывает на это.

– Сомневаюсь, – удивленно отозвалась кухарка. – Он бы, конечно, мог, если б захотел.

– То есть какой-то интерес у него все-таки может быть?

– Наверное. Но его привязанность к Бруглиони намного сильнее, чем у настоящих членов клана, которые сбежали из Брота и не желают возвращаться.

То же самое говорил Элсу и Поло.

– Да, так вышло. Но ситуацию можно изменить. Ну что же, продолжайте работать. И найдите мне парочку бузотеров. Я их уволю, чтобы и остальным напомнить: незаменимых тут нет.

Элс разыскал Поло и господина Грасия.

– Заковыристо тут счета ведутся, – сообщил Поло. – Выходит, Палудан Бруглиони тратит в год тридцать тысяч дукатов, и половину из них – неизвестно на что. Платит людям, которых и на свете-то нет, за работу, которую никто не делает, и товары, которые никто и не думает доставлять.

– Ясно. Господин Грасия, вы думали, об этом никто никогда не узнает?

Коротышка пожал плечами. Как и многие пойманные с поличным воришки, он, разумеется, совершенно не думал о возможных последствиях.

– Поло, ты раздобыл мне бумагу? – поинтересовался Элс.

– Нет. Каждый день спрашиваю на площади Нафтали, но они все твердят, что бумаги нет. А в дэвский квартал времени сходить не было.