Тирант Белый

После того как все сытно поужинали, Тирант приказал сесть в седло всем своим людям, а также и людям из других полков, общим числом в две тысячи, и они несли дозор до полуночи. Разослал Тирант людей и по дорогам, дабы разведать, не обнаружат ли они там неприятеля или еще что-нибудь. В полночь распустил он этот дозор и приказал объезжать на конях лагерь другим двум тысячам копий. Тирант не разрешил никому брать с собой пажей, но распорядился быть всем вооруженными так, чтобы немедля могли они вступить в бой.

Находясь в лагере, Тирант снимал доспехи только лишь затем, чтобы поменять рубашку. С самым рассветом, за два часа до восхода солнца, он отдавал приказ играть в горны, чтобы воины седлали коней, а сам слушал мессу. Затем он полностью облачался в доспехи и вооружался и пускался в галоп, объезжая весь лагерь и приказывая всем вооружиться. Когда солнце вставало, все были готовы отправиться в путь. И так они поступали до тех пор, покуда не оказались в полутора лье от неприятеля, в городе Пелидас^[326], жители которого со дня на день готовы были сдаться на милость туркам, видя их мощь.

Когда же увидели они прибывших им в помощь воинов, то возрадовались несказанно и открыли городские ворота. Маршал захотел войти в город ночью, чтобы турки их не заметили. Но как тихо они это ни проделали, их все-таки услышали. Великого Турка первым оповестили о том, что в город вошло войско, однако, сколь велико оно, мавры узнать не смогли. Великий Турок немедля передал сие известие султану, но тот сказал:

Отчего вы решили, что пришло туда войско? Ведь нам прекрасно известно, что у того, кто еще именует себя Императором, совсем мало людей, разве что те несчастные и убогие, которые появились в прошлый раз. Но их такая малость, что не стоит о них и вспоминать. А в Пелидас, должно быть, пробрались люди герцога Македонского, из тех, что бежали, да не как побитые враги, а как быстроногие олени. Мы завоевали девять с половиной из десяти частей империи. Нам остается лишь взять в плен герцога Македонского, пройти те двадцать пять лье, что отделяют нас от Константинополя, схватить за бороду этого дряхлого Императора и приговорить его к пожизненному заключению, дочь его, Кармезину, сделать главной постельничей в наших покоях, а Императрицу отправить стряпать на все наше войско. И еще я незамедлительно прикажу отлить мою статую из чистого золота и водрузить ее посередине рыночной площади города.

В ответ ему Великий Турок сказал:

Сеньор, все, о чем вы говорите, можно было бы успешно исполнить, однако хорошо бы нам озаботиться тем, что я сообщил. Ибо ничем нельзя пренебрегать и поступать подобно троянскому царю^[327], который из-за небрежности и по своей собственной вине погиб сам и погубил всех своих людей. И известно из книг, что многие достославные государи и правители погубили сами себя подобным образом: желая обрести королевское достоинство, они, напротив, теряли и его, и то, которое у них уже было.

Ну, коли так... — согласился султан.

Подозвал он к себе одного рыцаря, из тех, кто отвечал за порядок в войске, и, отвернувшись от всех, сказал ему тихо:

Глянь, что за трус этот турок! Он так и трясется от страха! Рассказывает мне всякую чепуху, которая ему, видимо, приснилась! Но чтобы успокоить его, пошли кого-нибудь в дозор по дороге к городу Пелидасу.

Хотя султан и приказал послать одного человека, рыцарь отправил четверых, с тем чтобы они осмотрели окрестности Пелидаса и, коли возможно, собрали сведения о том, что за люди туда прибыли.

На следующий день после вступления в Пелидас Тирант с утра обошел все дома, прося жителей подковать и оседлать лошадей. Когда жители это исполнили, он взял одного человека из местных, хорошо знавшего всю округу, и они, верхом, как можно незаметнее поскакали глухими тропами к лагерю турок. И с холма увидели они большое селение и военный лагерь, откуда обстреливали селение из бомбард. И увидели они также, как жители его спешно бросали землю, чтобы укрепить крепостные башни и стены, и уже насыпали они ее довольно, так что когда ядра бомбард попадали в стены, то пробивали их, но не пролетали дальше, благодаря насыпанной изнутри земле.

Тирант внимательно оглядел лагерь турок и обнаружил, что селение со всех сторон было окружено боевыми шатрами и таким количеством войск, что никто не смог бы проехать ни туда, ни обратно, не будучи при этом схваченным. Султан стоял с одной стороны, а Великий Турок — с другой. И узнать это можно было по их большим разноцветным шатрам.

Изучив все как следует, Тирант со своим провожатым вернулись в Пелидас и на обратном пути с возвышения заметили дозорных турок, смотревших по всем сторонам.

По возвращении Тирант, сойдя с коня, пошел на площадь, где нашел множество пеших воинов, и обратился он к ним так: