Тирант Белый

Вами следует возглавить перечень тех, кто когда-нибудь совершал смертные грехи и преступления. Нашли время рассуждать! Если вы теперь ничего не сделаете, то навлечете на меня беду и сократите мои дни. Но я всем расскажу о ваших лживых и притворных речах, так чтобы стали известны ваши несчастья, коим можно, разжалобившись, помочь, но лишь с помощью смекалки. И сделаю я это, чтобы те, кто меня будет слушать и узнает обо всем, исполнились сострадания ко мне, а не к вам.

Говорю вам об этом, ибо потеряла я всякую надежду, что исполните вы то, о чем, коли помните, изо всех сил просили меня и чего теперь бежите. И в присутствии герцогини обронили даже, что будто бы сделаете Принцессу из девицы женщиной. Вы прекрасно знаете, что я при этом не мешкала, но, напротив, проявила, как известно, расторопность, приведя вас в ту чудесную комнату, где для вас было больше удовольствия, чем опасности. Однако теперь я вижу, какое неблагодарное у вас сердце. А посему я должна наказать вас собственноручно, как полагается наказывать рыцаря побежденного. Хочется мне положить конец этому делу, ибо я устала ждать, когда же смогу исполнить вашу просьбу. И сдается мне, что вас больше прельщают хвастливые речи, чем дела, и больше вам по сердцу искать, чем находить. Ввиду всего этого предупреждаю вас: поскольку сие вменяется мне в обязанность, я буду громко кричать, чтобы Император и все вокруг знали, что вы силой ворвались сюда. О трусливый рыцарь! Неужели вы так боитесь девицы, что даже не подойдете к ней? О несчастный Маршал! Неужели вы так струсили, что решаетесь сказать мне подобные слова? Ну, приободритесь же! Коли войдет сюда Император, каких небылиц вы ему насочиняете? А я ведь раскрою, что вы здесь, и тогда Бог и все люди узнают, что вы лгун, и любовь вашу поборет страх. И не сберечь вам в этом случае чести и славы. Делайте, что я вам говорю, и все у вас будет в порядке. Я помогу вам надеть корону Греческой империи. Но нынче я не могу приказать вам ничего иного, кроме как пойти с честью к Принцессе. Сие вам позднее зачтется. Ну же, вперед!

Тирант, слыша столь решительные речи Услады-Моей-Жизни, тихонько ответил следующее.

Глава 233

О том, что ответил Тирант Усладе-Моей-Жизни.

Страх покрыть себя позором лишает меня райского наслаждения в этом мире и покоя в ином. Однако я все-таки скажу, что думаю: в дни бедствий родичи и друзья нередко становятся врагами. У меня одно невинное желание — с любовью служить той, кому принадлежу я и буду принадлежать, покуда продлятся мои дни. С этим убеждением хочу я прожить всю жизнь и умереть. И коли бы твои желания с моими намерениями совпадали, душа моя обрела бы утешение. Все, что предстает ныне моим глазам, затмил страх позора. К тому же ночь темна и я не могу видеть того, что желаю, и должен буду принять на веру, что передо мной — ее высочество. В таком случае я отбрасываю всякий стыд и страх и призываю к себе на помощь любовь и милосердие. И я прошу вас — пойдемте же отсюда, не медля более, и да увижу я наконец расхваленное вами тело. И раз нет света, то узрю я его мысленно.

Хоть и исхитрялась я, чтобы сохранить мою честь и послужить вашей пользе и наслаждению, вы продолжаете упорствовать, — сказала Услада-Моей-Жизни.

С этими словами она выпустила его руку из своей. Тирант понял, что Услада-Моей-Жизни его бросила, а он не знал, где она, так как света в комнате не было. Так он находился по ее милости с полчаса в одной рубашке и босиком. И он, как можно тише, звал ее, а она прекрасно его слышала, но отвечать не желала. Когда наконец она увидела, что он уже порядком замерз, то сжалилась над ним, подошла и сказала:

Так наказывают тех, кто недостаточно влюблен! Или вы полагаете, что даме или девице, будь она знатного рода или простолюдинка, может не понравиться, что ее всегда желают и любят? И именно того, кто найдет тысячу честных (иначе говоря — тайных) путей, чтобы к ней проникнуть — будь то ночью или днем, через окно, дверь или крышу, — именно того-то и считает она лучшим. Едва ли Ипполит не угодил бы мне, поступи он так же! Ведь тогда вместо той любви, которую испытываю я к нему теперь, я бы воспылала любовью в сорок крат сильнее! А коли бы этого мне не хватило, то я не возражала бы, чтобы взял он меня за волосы и, протащив по комнате, волей-неволей заставил бы меня замолчать и выполнить все его желания. Я бы гораздо больше его уважала, знай я, что он настоящий мужчина и не сделает так, как вы, когда говорите, что ничем не хотите прогневать Принцессу. Иначе нужно ее почитать, любить и служить ей. Так что, когда окажетесь вы с ней наедине в спальне, забудьте про вашу куртуазность. Или вам неизвестны слова псалмопевца, говорящего: «Manus autem» ^[549]. Толковать их следует так: коли хотите завоевать девицу или даму, отбросьте стыд и страх. А если вы этого не сделаете, то не сочтут вас лучшим.