Тирант Белый

Я бы хотела, Ипполит, чтобы ты рассеял все мои сомнения, и ты должен сказать мне ясно о своих намерениях, ибо любовь не признает ни знатности рода, ни различия в положении и одинаково относится к высшим и к низшим. Тому, кто расторопен и умеет пользоваться оружием любви тайной или колдовской, не раскрывая своих способностей людям недостойным и злоязычникам, заслуживающим порицания, — тому, кто любит верно, следует воздать честь и хвалу, ибо любовь покорна природе и любящие должны хранить свою тайну и преисполняться своим чувством. Скажи, Ипполит, ты полагаешь, что выпадает удача тому рыцарю, которого знатная сеньора приветит и будет поминать чаще, чем всех остальных? Смотри же, мужчине следует быть весьма твердым: ведь когда дама любит, она забывает об отце, муже, детях, до конца препоручает свою честь возлюбленному и целиком отдает себя ему на суд. И ежели она некрасива или имеет какой изъян, избранник ее не должен замечать этого. Не думай, будто я говорю это из пустой прихоти или потому, что лежит на мне какое-нибудь пятно. Я всего-навсего хочу сказать, как сильно должен мужчина опекать женщину, которая отдает себя ему во власть. А посему я хочу вновь напомнить тебе, что была бы очень рада услышать твои речи. Ты уже набрался мужества и признался мне в твоем чувстве, так разъясни же подробнее свои слова, дабы были они мне понятнее. И сколь бы смелыми они ни были, можешь не сомневаться, я не передам их ни Императору, ни кому-либо еще в целом свете. Но если ты не сможешь говорить от стыда, то сие мне будет даже приятно, ибо сказанные заплетающимся от смущения языком признания в любви еще более дороги, и именно так и должны делаться. Ведь та любовь, что быстро приходит, еще стремительнее исчезает.

Так подбадривала Императрица Ипполита, и он хриплым и тихим голосом наконец сказал следующее.

Глава 257

О том, как Ипполит говорил Императрице о своей любви.

Благодаря вашему расположению ко мне, сеньора, не один раз испытывал я искушение признаться в сильнейшей любви, каковую я к вам питаю. Но страх совершить ошибку вплоть до нынешнего дня не позволял мне рассказать, что со мной происходит из-за вас, совершеннейшей из всех совершеннейших на этой земле. Однако сама возможность наслаждаться созерцанием вашей красоты делает мою жизнь счастливой. Кто из рыцарей сравнится со мной в блаженстве, ежели Господь оказал мне эту милость? Я слишком молод, чтобы язык мой смог поведать о том, чего жаждет моя душа, и вы, Ваше Величество, должны простить мне неискушенность в речах. Ваши любезные слова наполняют меня новой радостью, когда вспомню я, что без вас жизнь моя была бы ничтожна. И коли приблизите вы меня к себе, я обрету к своей пользе много того, чего никогда и ни от кого не смог бы получить. Я хочу, чтобы вы знали: надежда на вашу любовь сохраняет мне жизнь. Но если я буду ее лишен, то лучше мне принять смерть. А потому я уверен, что, любя вас, о сеньора, исполненная всех достоинств и бесконечного благоразумия, я готов на все, и все, что вы ни прикажете, я с легкостью исполню, ибо вы сполна наделены мудростью и изяществом. Знайте же, коли вам сие угодно, что вы кажетесь мне воплощением всех добродетелей. Я не сомневаюсь, что, живи вы во времена Париса, никто, кроме вас, не был бы достоин получить в награду известное яблоко^[557]

. И, зная о вашем достоинстве, возлагаю я на Ваше Величество всю свою надежду. В вас — источник и моего счастья, и моих бед. А ежели любовь заставляет меня говорить чересчур вольно, да простит мне сие Ваше Величество великодушно и соблаговолит наказать меня любя. Припадая к вашим стопам, я прошу лишь одного: научите меня, как я должен себя вести, дабы не оскорбить вашу честь. Сие будет для меня неоценимой похвалой, ибо разговор с вами сладостен мне до слез.

Императрица не замедлила ответить ему следующим образом.

Глава 258

О том, что ответила Императрица Ипполиту.