Тирант Белый

Тайно и стараясь не шуметь, направились они в комнату и убедились, что девица сказала правду. Тогда быстро вооружились защитники замка и устроили засаду по соседству, и не прошло и часа, как увидали они просвет. Мавры, что находились внутри прорытого ими подкопа, ничего не заподозрив, расширили образовавшийся лаз и стали выбираться через него в комнату. Дождавшись, пока наберется их человек шестьдесят, неожиданно ворвались туда воины и жестоко убили мавров, растерзав их тела. Между тем под землею находились еще люди, не подозревавшие о том, что их обнаружили, и велел Тирант закидать проход ядрами и поджечь запалы, и взрывали те ядра, пока не погибли все мавры, что находились внутри подземного хода.

К тому времени провизия в замке была на исходе и люди слабели от голода. Тогда решил Тирант дать сражение и так сказал королю:

Господин, я возьму половину оставшихся людей, а ваша милость возьмет остальных. И отправлюсь я вон в тот лес, а вы, едва взойдет солнце, выводите людей из Тремисенских ворот и, объехав вокруг города, смело атакуйте лагерь. Я же зайду с другой стороны, и увидим тогда, чья возьмет. И не сомневался бы я в нашей победе, ежели бы не быки — как ни проезжаем мы мимо них, всегда пугают они наших лошадей.

И тут вышел некий генуэзец по имени Алмедишер^[642], один из каторжников, спасшихся с затонувшей галеры Тиранта, благоразумный и бывалый воин, и так сказал:

Господин наш и полководец, желаете вы, чтобы разбежались все быки, да так, что не остановить их ни сигналом, ни окриком? Мавры же бросятся вслед за ними, тут-то, сдается мне, и настанет час напасть на их лагерь.

Коли тебе, — ответил Тирант, — под силу так устроить и увести прочь отсюда всю скотину, клянусь именем Кармезины, сделаю я тебя знатным сеньором и пожалую города, и замки, и такие сокровища, что тебе и не снились.

А король сказал Тиранту:

Брат мой и господин, коли желает этот генуэзец устроить так, как говорит, дайте мне возможность в день, вами определенный, самому отправиться в лес с моими людьми, и, как увижу я, что поднимете вы знамя на самой высокой замковой башне, сразу же атакую лагерь.

Согласился Тирант и велел воинам подковать и седлать коней.

А генуэзец попросил принести ему козлиные бороды, и поместил их в казаны, и там перемешал с бараньим салом, и заготовил он таких казанов целых шестьдесят. Когда же было все готово к отъезду короля и его отряда, собрал Тирант людей на большой площади, взошел на высокий помост вместе с королем и перед всеми держал такую речь.

Глава 340

О том, как Тирант держал речь перед воинами, прежде чем отправились они на бой.

Благородные бароны и рыцари! Наступит завтра день, когда величайшей славой покроем мы себя и добудем великую честь, а потому обращаюсь я к вам, господин мой, и ко всем воинам с просьбою и напутствием: пусть каждый сердце свое и волю целиком отдаст во исполнение долга чести и доблести, ради свершения не слыханных доселе рыцарских подвигов, как и подобает мужам славным и достойным, и ежели дарует нам Господь свое благословение и с первой минуты потесним мы мавров — за нами останется поле битвы. Нескончаемая слава пойдет о нас по свету, коли удастся нам столь малой силою разбить многих королей и одолеть огромную орду нечестивцев! Что же до пеших мавританских воинов, не след нам их опасаться, ибо привели их сюда против воли. Станем же уповать на то, что не оставляет Господь своей помощью истинных поборников и защитников веры христианской, когда на их стороне право и справедливость. Потому призываю я: пусть высок будет ваш рыцарский дух во время сражения, и не оставите вы поле битвы, убоявшись смерти, ибо лучше умереть как истинному христианину, защищая свою честь и славу, чем жить в плену у неверных, терпя зло и бесчестье. Отбросьте же страх и направьте помыслы на то, чтобы вершить великие дела и храбро сражаться, и, ежели со смирением примете вы свою участь, ставши мучениками святой христианской веры, венчает вас Господь небесной славою, и пребывать вам в раю рядом со святыми ангелами.

Услышав из уст Тиранта такие слова, прослезился король и все воины слезами невыразимой радости, и наполнились души их надеждой и решимостью доблестно биться и самое смерть принять во имя святой христианской Церкви, как подобает добрым христианам.