Тирант Белый

Не могу я не вспомнить о преславном пророке и святом Иоанне Крестителе, который явился в мир, чтобы возвестить о пришествии нашего искупителя Иисуса. Так и я, с позволения Божьего, пришел сюда с твердой надеждой и непреклонным решением оказать помощь и поддержку вам, ваше преосвященство, и всему ордену. И все это благодаря одному письму, которое я увидел в руках у могущественного и правовернейшего короля Франции и которое было ему послано вами. И я не устаю благодарить великого Бога за то, что Он оказал мне столь большую честь и милосердно привел меня сюда целым и невредимым в самый нужный час, а также и за то, что даровал мне такую славу в этом мире, что с моей помощью был освобожден сей священный орден. Выпавшая мне честь — достаточная награда за подвиги и траты, а в мире ином надеюсь я получить воздаяние Господне. А посему во славу и хвалу владыки и господина нашего Иисуса Христа, а также покровителя и защитника сего острова преславного святого Иоанна Крестителя, под призрением коего ваш священный орден был основан, я по доброй воле отказываюсь от всего, что должен был получить от вас. Ибо никакой иной благодарности мне не надобно, кроме единственной: чтобы после моей смерти ежедневно служили бы вы мессу за упокой моей души. И еще прошу вас об одном одолжении: чтобы все жители получили то, что им причитается, как пшеницу и муку, так и прочую необходимую еду, и чтобы ничего не платили за нее. И я молю, ваше преосвященство, чтобы это было исполнено.

Сеньор Тирант, все, о чем вы, ваша милость, только что говорили, исполнить никак невозможно! — возразил магистр. — Ибо вам, преисполненному милосердия, подобает взять то, что принадлежит по праву. Ведь ежели мавры вернутся, а про нас пойдет по всему миру слава, что остались вы нами недовольны, после того как по вашей доблести прибыли сюда помочь нам, потеряли ваш корабль и накормили город, то кто же захочет тогда прийти нам на помощь? А посему я вас настоятельно прошу и молю взять все, что захотите, из нашей казны.

Скажите, почтеннейший сеньор, — отвечал Тирант, — кто может запретить мне отдать все свое состояние Богу? И не сочтите, будто я способен жаловаться по всему свету на ваш орден, ибо слава Господа и его воздаяние дороже мне всех сокровищ в мире. И не думайте, что я когда-нибудь рассказываю то, чего не было на самом деле. А чтобы вы, ваше преосвященство, остались довольны, а также чтобы все здесь присутствующие могли видеть и подтвердить, что мне не нужно ничего^[210] взамен привезенного, я, в присутствии всех, кладу обе руки на ваши сокровища^[211].

И Тирант приказал глашатаям объявить, что он вполне удовлетворен милостивым обхождением сеньора магистра и всех братьев ордена и по доброй воле отдает жителям острова пшеницу, муку и все прочее, что они привезли, и не хочет никакой платы. За это не переставал народ ежедневно превозносить и благословлять Тиранта.

И после того, как глашатаи оповестили всех, Тирант предложил магистру отправиться обедать. А с наступлением ночи король, Филипп и Тирант распростились с ним и поднялись на галеры венецианцев. С ними было мало людей, ибо большинство они оставляли на Родосе. Но родственник Тиранта Диафеб не захотел там остаться, как и Тенеброз, желая прислуживать Филиппу.

Три дня и три ночи плыли они, отдавшись воле волн. А затем погода благоприятствовала им настолько, что за несколько дней прибыли они в порт Яффу^[212], а оттуда, при полном штиле, — в Бейрут, живыми и невредимыми. Тут сошли паломники на землю и наняли себе хороших проводников, по одному на десятерых. И остановились они неподалеку от Иерусалима, и оставались там две недели, дабы посетить все святилища. Покинув же Иерусалим, направились они в Александрию, где обнаружили во множестве христианские галеры и другие корабли.

Однажды, когда король и Тирант шли по городу, повстречался им один пленный христианин, который безутешно плакал. Увидев, что он преисполнен такой скорби и страданий, Тирант сказал:

Друг, прошу тебя, скажи мне, почему ты так скорбишь? Мне стало так жаль тебя, что если бы я смог хоть чем-нибудь тебе помочь, я бы с удовольствием это сделал.

Незачем мне понапрасну тратить слова, — отвечал пленник, — потому как, что ни говори, а ни у вас, ни у кого другого не найду я ни совета, ни помощи. Такова уж моя судьбина: двадцать два года как по воле моего злого рока я в плену и желаю скорее умереть, чем жить. Ибо я сыт по горло палками, а живот у меня прилипает к спине оттого, что не хочу отречься от Господа Бога моего.

Сказал Тирант:

Будь добр, скажи мне, кто тот жестокий человек, который тебя держит в плену?

Тот, кого вы найдете в этом доме, — сказал пленник. — В руке у него розги, чтобы безжалостно сдирать мне кожу со спины.