Тишина

«Ася, я ухожу. Через несколько лет меня признают пропавшим без вести, и ты сможешь строить свою жизнь, как посчитаешь нужным, — строчки заплясали перед глазами, но я смогла продолжить читать дальше, — Мне грустно, но я не могу и никогда не смогу дать то, чего ты так хочешь. Я понимаю, что наш брак, так называли союз двух людей раньше, был тяжел для тебя. Я не планировал никому мешать, но так сложилось. Извини. Ты можешь и дальше жить здесь и менять всё по своему вкусу. Я никогда не вернусь.

Будь счастлива. Герман»

Снова и снова я перечитывала эти несколько строк написанных каллиграфическим почерком, пока до меня дошел смысл, заложенный в них. Он ушел. Герман ушел! Ушел! Мне показалось, что пространство вокруг меня лопнуло, как мыльный пузырь, осыпая мою душу капельками кислоты, прожигающей во мне дыры. Он ушел. Почему? Это из-за того летнего разговора! Зачем я завела разговор о детях? Ведь есть же семьи без детей, Общество не принуждает нас заводить их. Боже! Он оставил меня совсем одну! Одну… Все звуки вокруг исчезли, я слышала только стук своего сердца, которое стучало ровно и мерно, как часы. Почему оно так ровно стучит, когда мне кажется, что муж, вырвал и унёс его с собой? Как оно может биться? Мои руки опустились, и письмо упало на пол.

Не помню, как дошла до кровати, не помню, спала ли в эту ночь, я ведаю только, что мою душу рвали на части призраки прошлого. Хотелось кричать, биться головой о стену, крушить всё, что попадётся под руку, но я только лежала на кровати, вытянувшись струной, как каменная.

На следующее утро я заставила себя встать и пойти на работу.

События следующих двух недель я не могла бы вспомнить даже под страхом расстрела, всё вокруг заволокло пустой, непроглядной темнотой. Наверное, я ходила, работала и даже ела. Наверное…Я не понимала, что со мной происходит. Почему уход человека, с которым мне было плохо, так на меня подействовал? Казалось бы, живи да радуйся, а я ходила, будто кого-то похоронила. Возможно меня мучило чувство, что даже супруга я настолько мешала жить, что он сбежал. Ему было так плохо со мной! Почему из моей жизни уходят все к кому я, так или иначе, привыкаю, привязываюсь? Огромное количество вопросов терзало меня, разрывая на части, я будто варилась в огромном котле с жидкостью, сдирающей с меня по кусочку плоть и душу.

В одну из ночей я не выдержала и прибежала на тёткин двор. Ледяная земля колола иголочками инея босые ступни. Мне было так плохо, что я выскочила, в чём была и понеслась на свой пень. Наверно, это было то ещё зрелище. Взрослая женщина в тоненькой ночной рубашке, до полу, стоит, замерев на пне, освещаемая светом полной луны. Но я пела, пела в душе, в душе, которая обливалась кровавыми слезами, захлёбываясь и давясь ими.

11

А на следующий день пришли ОНИ.

Я только вернулась с работы и мастерила свой не хитрый ужин. К моему удивлению пайку Общество продолжало мне выдавать, как будто нас было двое. Хотя я на следующий же день заявила об исчезновении мужа. Возможно дело было в неповоротливой бюрократической махине, и в комитет по питанию информация пока просто не поступила.

Поставив тарелку на стол, я отошла к раковине, чтобы наполнить стакан водой, а когда повернулась обратно, то увидела на своей кухне трёх незнакомых мужчин. Один из них сидел на стуле и ковырялся вилкой в моём ужине, другой стоял, прислонившись к косяку дверного проёма, ведущего в коридор, и третий стоял у двери из кухни в сад.

— Привет подруга, — сказал мужчина, сидящий за столом. У него было крупное лицо с маленькими змеиными глазками и большими, пухлыми губами, — не густой у тебя ужин. А муженёк-то твой где? — я пожала плечами затравленно глядя на него, — что? Не знаешь? Правда что ли? Ребята смотрите, она не знает. Может, поможем ей вспомнить?

Я не успела двинуться, как рядом со мной вырос мужчина, только что стоявший у выхода в сад, и ударил меня кулаком в скулу. Перед моими глазами снопом рассыпались звёзды и поплыли фиолетовые круги. Следующий удар пришелся в живот, в солнечное сплетение, от чего воздух из лёгких со свистом вышел, и я, не имея возможности вздохнуть, начала оседать на пол. Куда он бил дальше я уже не понимала, только чувствовала, что превратилась в один большой комок боли, болело всё — лицо, живот, бока, руки и ноги.

Стараясь защитить тело, я свернулась, калачиком пытаясь прикрыться пятернёй, но тут удары прекратились так же неожиданно как начались.

— Эй, болезная? Вспомнила?

Я нерешительно убрала ладонь от лица и попыталась показать, что я не могу говорить.