Тишина

Марк медленно прошёл до камеры, где он оставил четыре дня назад девушку и мальчика, и осторожно заглянул внутрь. Как раз в этот момент девушка, которую, как с трудом смог припомнить Марк, звали Элис, вновь засмеялась. Её звонкий, но одновременно нежный смех был так заразителен, что на лице Марка расплылась глупая улыбка. А в камере мальчишка по имени Патрик, тихонько хихикая, щекотал Элис, от смеха катавшуюся по полу и весело дрыгающую ногами.

Постояв с минуту, Марк решил не прерывать их неожиданное веселье. В мире сейчас как раз не хватало живого смеха. Не в первый раз за этот год Марк ощутил, садясь на кровать в своей камере, что тишина оглушала его, не дарила покой, а рушила, ломала его, подстраивая его под себя.

Он не помнил, сколько так просидел – обхватив свою голову руками, закрыв глаза и покачиваясь под скрип пружин кровати. Может быть, всего несколько минут, а возможно, и часов. Но пришел в себя он только тогда, когда услышал чей-то вздох.

– Как здесь тихо… – произнесла Элис, оглядываясь вокруг.

– Я… привык, – слегка невпопад ответил Марк.

Некоторое время они сидели молча, каждый вслушиваясь в свою тишину. Потом Элис вдруг сказала:

– Прости… Наверное, мы с Патриком тут совершенно некстати. Для тебя… Но…

– Хотели бы остаться? – слегка улыбнувшись, перебил её Марк.

– Да, – лицо Элис стало виноватым, а свое согласие на вопрос Марка она выразила так тихо, что он едва смог его расслышать.

– Почему бы и нет… – пожал плечами Марк. Пустотой истерзанное сердце, тишиной прошитая душа – он просто не мог ответить иначе. Особенно сейчас. Когда его руки помнили полусгнившее, холодное тело деда, которого он похоронил. Он не знал даже его имени, но его смерть… Она оставила ощущение безнадёжности, пустоты и боли. Что было странно.

Марк никогда ни о ком не заботился и ни о чем не беспокоился. Спокойный и равнодушный. Даже смерть родителей не смогла ничего изменить. Он принял её как должное. И сердце не дрогнуло, когда всепожирающее пламя крематория поглотило их тела, оставив от них только золу и пепел. Но почему-то именно сейчас руки не могли никак отогреться. И раз за разом перед глазами вставал деревянный крест на могиле старика…

– Простите! – Элис извинилась перед ним, наверное, уже в сотый раз, прежде чем Марк понял, что опять слишком сильно задумался и не слышал её.

– Да? – поднял он глаза, встретившись с ней взглядом.

– Вы ведь тоже из мегаполиса. Почему вы ушли?

– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Я действительно не знаю, – улыбнулся он в ответ на обескураженное выражение лица Элис. Кажется, такой ответ она совершенно не ожидала, и прошла минута, прежде чем она задала следующий:

– Наверное, это выглядит довольно глупо, но, простите, вы не напомните, как вас зовут?

– Ничего страшного и глупого, – спокойно ответил ей Марк, ободряюще улыбнувшись. – Я не представлялся вам. Счёл на тот момент это не особо важным.

– И всё же? – еще раз спросила Элис.

– Меня зовут Марк. Вам представляться не надо, я помню ваши имена.

– Ой, хорошо, – неожиданно засмеялась Элис. Смотря на неё, невольно заулыбался и Марк.

– Знаете, – произнёс он, и Элис, прервав смех, замерла в ожидании. Марк замолчал, подбирая слова, а потом продолжил скороговоркой: – Позовите мальчика. Я принёс много припасов. А вы наверняка голодные. За обедом и познакомимся.

– Хорошо, – кивнула Элис и быстрым шагом вышла из камеры. Уже в коридоре раздался её голос:

– Патрик!

Марк усмехнулся и взглянул в окно, забранное решёткой. Там видно было хмурящееся серыми тучами небо. Наверное, скоро должен был пойти дождь. Самая прекрасная погода для неспешной беседы.

Марк и сам не понимал своих довольно странных для него решений. Зачем он оставил этих двоих здесь, в своём убежище? Почему сейчас решил поделиться припасами? Видимо, тишина всё-таки изменила его. Всегда спокойный и меланхоличный, он никогда не торопился. Всё тщательно обдумывал. Лишь дважды он поступал стремительно и без лишних раздумий – когда покинул мегаполис и когда решил похоронить старика. Но и то он не действовал так скоропалительно, как сейчас. Скорее всего, он просто устал. От тишины. Пустоты вокруг. И ожидания.

Весь мир до этого был соткан из них. И Марк любил их. Но не сегодня. Не сейчас. Он хотел смеха, шума вокруг. Лишь бы не чувствовать холод…

– Марк! Мы пришли! – раздался от дверей весёлый девичий голос, и в камеру вошла Элис, ведя за руку Патрика.

– Хорошо, – кивнул Марк. – Здравствуй, Патрик. Я – Марк, – представился он мальчику.

Патрик искоса взглянул на Марка и тут же спрятал глаза, увидев, что тот на него смотрит.

– Что с ним? – обратился Марк к Элис.

– Не спрашивай, – покачала та головой.

– Но я же видел, он смеялся. Почему сейчас он меня боится?

– Я же говорю: лучше не спрашивай. Он всегда такой был. Чурается всех. Ну, кроме меня.

– Значит, поладим, – тихо произнёс Марк, и Патрик поднял на него удивлённый взгляд.

– Это было бы прекрасно, – сказала Элис. Марк встал с кровати и, подхватив рюкзак, высыпал часть его содержимого на стол.