Титан

— Вилла принадлежала брату султана Абдула Хамида, — сказал Ататюрк. — Мы конфисковали ее в пользу государства, когда султанская семья покинула Турцию. Я сдал ее в аренду моему дорогому другу, мисс Рамсчайлд. А уж она обернула эту красоту в весьма прибыльный бизнес.

— Рамсчайлд? — переспросил Тресков. — Это не часто встречающаяся фамилия. Не имеете ли вы случайно какого-либо отношения к семье, которая владела компанией «Рамсчайлд армс» в Соединенных Штатах?

— Эту компанию основал мой дед.

— В таком случае вы должны быть знакомы с Ником Флемингом?

Ататюрк кашлянул.

— Это имя не принято упоминать в присутствии Дианы, — сказал он.

— Ничего, — ответила она быстро. — Насколько я понимаю, вы его знаете?

— Да. Шесть лет назад я познакомился с ним в Берлине. Он весьма ловко прикинулся, что заинтересован продавать германской армии оружие, и мы простодушно ему доверились. Оказалось, что его интерес состоял в том, чтобы предать широчайшей огласке все наши секретные планы. Фюрер так и не простил мне той ошибки.

В зале показались черные слуги, одетые точно так же, как и лакей в дверях. Они несли серебряные подносы с шампанским и икрой.

— В таком случае мы с вами товарищи по несчастью, — сказала Диана генералу. — Нас обоих обманул Ник Флеминг. Прошу вас, чувствуйте себя здесь как дома, генерал. Позднее мы, может быть, еще поговорим о мистере Флеминге.

Тресков не мог отвести глаз от нимф, полулежавших на диванах.

— Жаль, что в Берлине нет ничего подобного, — пробормотал он с сожалением.

— Возможно, я открою там свой филиал, — заметила Диана.

Ататюрк рассмеялся.

— Если вы серьезно, — заговорил барон фон Грейм, — то я с великим удовольствием познакомил бы вас с нужными людьми. Уверен, что фельдмаршал Геринг будет счастлив иметь что-либо подобное в Берлине!

Она внимательно посмотрела на этого жирного, с красным лицом германского дипломата.

— Возможно, серьезно, — негромко сказала Диана.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Эдвине давно уже было за тридцать, она была неугомонна и одновременно скучала. В то жаркое лето 1934 года многие женщины отдали бы все, чтобы быть Эдвиной Флеминг. И хотя ее кинокарьера уже закончилась, она продолжала оставаться кинозвездой, знаменитой, красивой и богатой. Она одевалась у Вайонета, Чиапарелли и Молино, имела дома в Гринвич-виллидж и в Беверли-хиллз, двенадцатикомнатную квартиру на Парк-авеню, в ее распоряжении находился гараж с шестью автомобилями, она могла купаться в драгоценностях и мехах, ее окружали красивые дети и любящий муж.

Однако стиль ее прошлой жизни — бесконечные покупки, приемы, неугомонное веселье и забавы — стал уже надоедать. Она восхищалась тогдашней «первой леди» Элеонорой Рузвельт, которая искренне озаботилась проблемой бедных. Эдвина и сама тратила деньги и время на «дельные» благотворительные проекты, но все равно ее нельзя было назвать социально активной. Она хотела посвятить свою жизнь чему-то более важному, чем наряды и меха. Помощь в организации бесплатных столовых для нуждающихся? Но это лицемерие! Вот если бы она захотела добровольно расстаться со всем своим богатством… Но она не хотела. Эдвина считала, что больше всего ей подошла бы роль Норы из «Кукольного дома» Ибсена. Более полувека назад в этой пьесе Нора ушла от мужа. Но этот ее вызов, вне зависимости от того, насколько жарко обсуждался он театралами, похоже, мало отразился на незыблемости института брака. Эдвина не хотела уходить от Ника и тем более бросать детей. Но идея «вызова» Нику привлекала ее так же сильно, как и ее ночные купания обнаженной в бассейне Тракс-холла в 1917 году.

Впереди маячил тридцать восьмой в ее жизни день рождения, и в этом возрасте Эдвине захотелось наконец «взбрыкнуть». Только вот каким образом? Пока она этого не знала.

Эдвина занималась составлением меню для приема, назначенного на следующую субботу по случаю 4 Июля[13], когда раздался звонок в дверь. Спустя минуту к ней вошел их английский слуга Шерман.

— Это мистер Хилл, мадам, — сказал он. — Мистер Флеминг послал его за какими-то бумагами.

— Кто это, мистер Хилл?

— Он работает у вашего мужа.

— А…

Она встала из-за стола и прошла в холл. Там она увидела молодого человека в сером костюме, который восхищенно оглядывался по сторонам. Когда он повернулся к Эдвине лицом… она чуть не вскрикнула.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Нет, простите… О, простите меня, это просто… — Она провела рукой по волосам, пытаясь унять свое волнение. В ушах звенело. — Мне на какую-то секунду показалось, что вы — тот человек, которого я однажды видела. Вы сильно на него похожи. Я даже испугалась.

Молодой человек улыбнулся:

— Надеюсь, я похож на человека, который вам нравился?

— Он был моих женихом. Англичанин. Лорд Роксэйвидж. Его убили на войне.

Улыбка на губах молодого человека поблекла.

— О, простите.

Она снова вгляделась в его лицо. Сходство было просто удивительное! На какую-то минуту на нее нахлынули воспоминания, но она их тут же отогнала.

— Я миссис Флеминг. Вы работаете на моего мужа?