Титан

Ник и Черчилль в течение многих лет поддерживали переписку, которая становилась все оживленнее по мере возвышения Гитлера. Так же, как Ник в Штатах, Черчилль осуществлял антифашистскую пропаганду в Англии. И примерно с тем же успехом. Черчилль симпатизировал энергичному американцу, к тому же их связывала общая идеологическая почва, на которой они стояли в прошлом. И потом Черчилль не забывал о миллионе долларов, подаренных Ником британскому правительству. Черчилль пригласил Ника на совместное заседание адмиралтейства и генштаба, на котором тот должен был как военный промышленник оценить мощь армии Франции сравнительно с военной мощью Германии. В последние три года Ник наторговал с Францией на миллионы долларов, он, что называется, держал руку на пульсе военного бизнеса и был очень хорошо осведомлен о состоянии, в котором находились все самые крупные армии мира. Поэтому он с радостью принял приглашение Черчилля.

Апрель уступил место чудному маю, но весь мир по-прежнему находился в напряжении, ожидая следующего шага хозяина германского рейха.

10 мая мир дождался мрачных новостей. Германские полчища ринулись в Бельгию, Голландию и Люксембург, приближаясь тем самым к французским границам. В тот же день Уинстон Черчилль сменил Невилла Чемберлена на посту премьер-министра Великобритании.

«Дутая война» закончилась, и началась война настоящая, которая обещала стать самой кровавой в истории человечества.

— Послушай, не видел ли я тебя где-нибудь раньше? — спросил биржевой брокер у красивой девушки, которая сидела рядом с ним в баре. На ней были черная шляпка и меховой жакет из лисицы поверх классного черного костюма. Она потягивала свой второй мартини.

— Может быть.

— Погоди! Это ведь ты была на обложке «Лайф»! Ты э-э… Сильвия Флеминг! Угадал?

Сильвия обдала этого парня в костюме из шотландки знойным взглядом:

— Ну угадал, и что?

— Э, погоди… Это же фантастика! Я никогда еще не встречался с девчонками, которых снимали для журнала! Слушай, что ты делаешь в этой дыре?

Она улыбнулась:

— А что ты делаешь в этой дыре?

— Пытаюсь забыть свою женушку.

— Да ну? А я пытаюсь забыть своего муженька.

— Хочешь мне о нем рассказать?

— А что рассказывать? Он мне уже вот где! Дешевка! А твоя жена?

— Она все время жалуется, ноет: «Купи мне это, Чарли, купи то…»

— Чарли? — перебила Сильвия. — Ты сказал, тебя зовут Чарли?

— Да. Чарльз Уэльс.

Она смотрела на него сквозь стекло бокала, допивая мартини.

— У меня брата зовут Чарли, — тихо проговорила она. — Чарли… Мой шаловливый братишка… — Она пьяно улыбнулась брокеру. — А я шаловливая сестричка! — Сильвия икнула. — Чарли сейчас в Англии, служит в военной авиации. Мой Чарли, вот так. Мой братишка. Мой красивый и шаловливый братишка.

Чарли Уэльс увидел в ее глазах слезы и подумал, что она уже сильно нагрелась, раз плачет. Она выглядела такой юной, такой невинной, что он почти не верил своим глазам, видя ее сидящую рядом с ним в два часа дня в среду в этой полупустой забегаловке на Медисон-авеню. Невероятно! Сидит рядом с ним и тянет мартини! Может, хочет напиться? Да, судя по всему, хочет.

— Хочешь еще выпить? Могу взять, — предложил он.

Она засмеялась:

— Если я выпью слишком много мартини, я могу сотворить нечто ужасное!

— Что, например?

— Кто знает? Может, я потащу в свою постель парня, которого зовут Чарли.

Она смотрела на него, но видела перед собой обнаженного брата, стоявшего на берегу того лесного пруда в Тракс-холле… Ее грех… Их маленькая тайна… Но является ли она тайной до сих пор? Может, отец догадался? И поэтому заставил ее выйти за Честера? Раздумья по этому поводу терзали ее в течение всего последнего года. Так же, как и сексуальное возбуждение при мысли о том далеком дне, когда она с братом… Алкоголь все сильнее затуманивал сознание, слезы катились по нежной щеке. Хуже всего для нее было то, что после того случая на берегу лесного пруда она никогда не испытывала столь же сильного сексуального наслаждения. Даже с Честером получалось слабее, хотя он был хорош в постели, и это как магнитом притягивало ее к нему.

Это было с ее стороны безумием, но она снова хотела своего брата. Хотела и знала, что никогда этого не будет.

Чарли Уэльс ошалело смотрел на нее, отказываясь верить в свое счастье.

— Мы бы могли пойти в «Балтмор», — зашептал он. — Это всего через два квартала.

Она улыбнулась.

— Чарли, — прошептала она. — Уложи меня в постель, Чарли. Сделай меня снова счастливой.

Чарли Уэльс, потея от предвкушений, кликнул бармена, чтобы расплатиться.