Титан империи 4

Тело окровавленным мешком лежало на полу и слегка дергалось, а к нему не спеша, подходил шевалье де Монмерай.

— Пора на пенсию, padre, — хмыкнул он, приставил пушку к голове инквизитора и зажал спуск.

Выстрелом Горну снесло половину черепа. Тело дернулось в последний раз и затихло.

Сука… Гама… — скрипнул я зубами и вышел из укрытия. Вылезшие из тела шипы и две «лапы» из спины, превратили рубашку рваную тряпку.

Сволочи. Убью!

— Эй! — рявкнул Монмерай. — Ты…

Он не договорил — раздался оглушительный звон, и окна в кают-компании за его спиной взорвались осколками.

Рейховец свалился на пол, перекатился и принялся палить по заполонившим все помещение воронам.

Сейчас или никогда! Пока эти мудаки не успели перезарядиться!

Я рванул вперед. Монмерай заметил меня лишь в последний момент. Грянул выстрел, но единственная пуля с визгом отрекошетила от брони на моей груди.

Пустой автомат затих, а Монмерай, отбросив его, с ревом вскочил и вскинул алебарду.

— Вальгалла!!! — заорал этот чокнутый психопат и бросился на меня.

Я вскинул пистолеты и стрелял до тех пор, пока мы не сошлись. И да, я угадал. Он, похоже, вообще не чувствовал боли и пули лишь немного притормаживали его.

Слегка звякнув по шипам изогнутым лезвием, алебарда пролетела у меня над правым плечом. Я же выхватил меч и полоснул Монмерая по животу. Он охнул, но, падая, успел развернуться в воздухе. Тяжелое тело грохнулось об пол, а в его руке уже дрожал пистолет.

— Жаль, что я не смог тогда задеть тебя мечом… сдох бы в муках, как те идиоты в лазарете… — проговорил Монмерай, выцеливая мою голову.

— Вот значит как? Яд — оружие женщин! В этом нет воинской чести.

Морда Монмерая едва не треснула от ненависти, а затем он выстрелил.

Я подставил ладонь с нарощенным металлом и сжал пальцы.

Поймал.

— Уверен, что у тебя был хоть шанс? — ухмыльнулся я, перекатывая горячую пулю по ладони.

Рейховец с ревом отбросил пушку, вскочил и… умер. Трудно жить, когда твоя голова не соединена с телом.

Я убрал окровавленные когти и, харкнув ему на окровавленную лысину, бросился в кают-компанию, где носилось взбесившееся воронье.

Ворвавшись в помещение, рванул вбок и заколол еще одного мудака, который почти закончил процесс трансформации. Едва обернувшись волком, рейховец свалился на пол. Глаза с вытянувшимся зрачками тут же остекленели.

Сверкнула молния, но в ту же секунду за спиной у боевика-«громовержца» показалась Ди с окровавленным веером.

Бум! — и еще один труп, сверкая и плавясь как масло, растянулся на полу.

Вроде все. Я быстро осмотрелся — кают-компания была разнесена в хлам. Мы победили, но радости я совсем не чувствовал. Оглядываться в коридор, где лежала убитая Гама, мне совсем не хотелось.

Убрав меч в ножны, я пошел к Красавке, но тот отделался лишь парой ожогов и с упоением пожирал слегка подгоревшее тело одного из рейховцев. Думаю, мое обещание насчет котлеты величиной с шкаф можно считать исполненным.

Затем мы с Ди направились к заложникам — все были членами команды дирижабля. Ни Насти, ни капитана среди них не было.

— Где Шемякин⁈ — спросил я одного из заложников, пока развязывал ему руки.

— Убит, а пилотов заперли на капитанском мостике, — ответил он и принялся растирать перетянутые запястья. — Чертовы диверсанты…

— Знаете, что им нужно?

— Я немного знаю немецкий, и из их разговоров мне показалось, что они тащат нас к Электростали…

— А что там?

— Шутишь? Электросталь — Цитадель, которая защищает Владимир от Московского Осколка. Скорее всего, рейховцы хотят ее уничтожить!

— Вот сволочи! — бросила Ди, освобождая очередного заложника. — В мои планы не входило попасть под прорыв из Московского Осколка! А нас не могут просто сбить?

— Если узнают, что они задумали, могут.… но сдается мне никто не спешит отсюда об этом сообщать, и диспетчеры наверняка думают, что долбанные аристократы снова решили покататься вокруг Москвы, чтобы посмотреть на Прорывы.

— Черноволосой девушки с короткой стрижкой среди вас не было?

— Была… Но ее увела их чокнутая командирша… Кажется, в машинное отделение…

Стоит отдать команде должное — едва освободившись, парни похватали автоматы убитых рейховцев и высыпали из кают-компании.

Вместе с ними вышел и я. И увидел Горна, рядом с которым печально крутился и на все помещение выл Красавка.

— Черт… — проговорил один из членов экипажа. — Его преосвященство, пожертвовал собой, чтобы спасти нас…

Все склонили головы, а затем оттащили тело в кают-компанию и, положив его на стол, покинули помещение.

Рядом остался лишь я, безутешный Красавка и печальная Ди.

— Не думала, что увидев мертвого Горна, так расстроюсь, — вздохнула она и положила руку мне на плечо.

Вот оно опять… Очередной союзник и друг, весь опаленный огнем и изрешеченный пулями, лежит в луже крови, а я стою над ним — целый и невредимый — и пытаюсь понять, как так получилось?

Гама, и о чем ты думала? Прожить такую долгую жизнь и только для того, чтобы погибнуть так нелепо?.. Да еще и в теле этого мудака? Неужели ты была в таком отчаянии, что решила просто покончить с собой? Даже не верится, что именно так ушла Амальгама из рода Скалозубовых.