Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

В панику 1907 года Рокфеллер впервые показал широкой публике, что у него развито чувство долга перед обществом и собрал щедрые похвалы. Он написал родственнику, что газеты «говорили очень приятно и любезно и показали, что значительно ценят наши попытки спасти корабль»²⁸. Некоторое время казалось, что это расположение смягчит антимонопольное рвение против «Стандард Ойл», но надежды вскоре испарились, когда Рокфеллер сказал репортеру: «Неуправляемая политика администрации может иметь только один результат. Она приведет к катастрофе для страны, финансовой депрессии и хаосу»

²⁹. Согласно Рокфеллеру, заявление было сделано не для печати, и он сожалел, что репортер по ошибке нарушил торжественную клятву. Комментарий усилил враждебность, которую президент Рузвельт и без того питал к Рокфеллеру, особенно учитывая, что Рокфеллер не приезжал в Белый дом обсудить «Стандард Ойл», постоянно ссылаясь на плохое самочувствие. В частной беседе Рузвельт сказал, что Рокфеллер чувствует себя уязвленным, так как правительство опубликовало о «Стандард Ойл» чистую правду.

* * *

После объявления штрафа Лэндиса «Стандард Ойл» попыталась сменить стратегию и договориться с правительством о компромиссе. В сентябре компания выдвинула следователям соблазнительное предложение: она откроет свою бухгалтерию и выполнит любые рекомендации, гарантирующие выполнение антимонопольных законов, если правительство отзовет иск. Чиновников предложение о мире застигло врасплох. «И правда, поразительное предложение», – написал Джеймс Р. Гарфилд в своем дневнике³⁰. Но Рузвельт уже был не в настроении для перемирия. «Если у нас уголовное дело против этих людей, – сказал он генеральному прокурору Чарльзу Бонапарту, – мне бы очень не хотелось отказываться от него»

³¹.

Арчболду стоило придерживаться своего примиряющего подхода, но он слишком привык к тяжеловесной политике. Он с откровенной надменностью воспринимал все политические нападки на концерн. Весной и летом 1908 года он провел несколько конфиденциальных встреч с президентом Рузвельтом, организованных сенатором от Орегона Джонатаном Борном. Президент выразил намерение довести дело «Стандард Ойл» до суда. Арчболд верил в его искренность, но также знал, что Рузвельт колеблется. Тогда Арчболд прибег к характерному для него бестактному маневру. В конце октября 1907 года он попросил сенатора Борна передать президенту предложение, что, если правительство пойдет на сделку, «Стандард Ойл» поможет Рузвельту переизбраться в 1908 году. Гарфилд в ужасе назвал это наглое предложение «глупо коррумпированным»³²

.

Из-за любезного спасительного вмешательства Рокфеллера во время паники, Рузвельт выдержал краткую паузу в нападениях на «Стандард Ойл», затем в январе 1908 года наверстал упущенное. В специальном сообщении Конгрессу он выразил недовольство, что «спекулятивное безрассудство и вопиющая непорядочность кучки богачей» привели к потере финансовой уверенности и осудил «жестокую и бессовестную ловкость» руководства «Стандард Ойл» в противодействии реформам³³. Антимонопольный иск шел своим ходом.

Так как Рокфеллер создал крупнейшую деловую империю конца XIX века, вполне логично, что он столкнулся с крупнейшим антимонопольным иском своих дней. Всего четыреста сорок четыре свидетеля дали показания на одиннадцать миллионов слов; протоколы дела распухли от тысячи трехсот семидесяти четырех документальных свидетельств и заполнили двенадцать тысяч страниц и двадцать один толстый том. «Стандард Ойл», прежде чем все закончилось, также оспорила всего лишь двадцать один антимонопольный иск от штатов от Техаса до Коннектикута, и в результате один историк заметил: «Никогда в истории Соединенных Штатов не было такой масштабной битвы между промышленностью и правительством»³⁴. Расширяя персонал, «Стандард Ойл» наняла Джона Дж. Милберна и М. Ф. Эллиотта с Уолл-стрит, Д. Т. Уотсона из Питтсбурга, Моритца Розенталя из Чикаго и Джона Г. Джонсона из Филадельфии. Со своей стороны министерство юстиции привлекло Чарльза Б. Моррисона, федерального прокурора с севера Иллинойса и Фрэнка Б. Келлога, адвоката из Сент-Пол, чей успех в деле возвысил его до должности государственного секретаря в конце 1920-х годов.