Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Несмотря на свою строгость, Старший испытывал настоящее удовольствие от того, что он отец, тогда как Младший воспринимал все слишком серьезно. Ряд факторов сделали Младшего негибким родителем. Шумиха вокруг отца превратила его в человека гранитной респектабельности, которому оказалось сложно веселиться с семьей. Сталкиваясь с неуправляемостью своего потомства, он становился чрезмерно напряжен и неодобрителен. Так как детям предстояло жить в свете общественного внимания, он хотел, чтобы они отражали его собственную церемонную правильность. Для него это было настолько отчаянно важно, что он управлял семьей с тихой тиранией и вызывал скорее страх, чем привязанность. Иногда случались неожиданные вспышки гнева или насмешки, которые он тщательно скрывал от мира. Он старался имитировать стиль отца, как родителя, но не умел делать это с добродушием Джона Д. «Я всегда боялся, что деньги избалуют детей, и я хотел, чтобы они знали им цену и не разбрасывали их и не выкидывали на вещи, которые того не стоят, – рассказывал Младший. – Поэтому я настаивал, чтобы дети вели счета точно так же, как я, и думаю, результат был хорош»³².

По утрам в субботу, с холодком страха в животе, дети выстраивались в очередь в кабинете Младшего, и тот тщательно изучал их книги счетов. Хотя они получали пособие всего в тридцать центов – гораздо меньше, чем их друзья, – им приходилось отчитываться за каждый пенни. Ожидалось, что треть денег они потратят, треть отложат и треть отдадут на благотворительность. Скованные этими правилами, дети Рокфеллеров постоянно выпрашивали мелочь у друзей, как нуждающиеся беспризорники. Нелсон жаловался: «Я могу честно сказать, ни один из нас никогда не ощущал, что мы действительно богаты – то есть, что имеем много денег»³³. Как и Младший, когда был маленьким, они часто одевались в поношенные одежды и были лишены обычных походов в театры и в кино, пока не стали уже почти взрослыми.

Повторяя собственное воспитание, Младший дал детям возможность заработать карманную мелочь в Покантико или Сил-Харбор. Они зарабатывали, убивая мух (10 центов за сотню), полируя обувь, работая в саду или ловя мышей в подвале (пять центов центов за мышь). Шестерых детей учили заниматься садом, шить и готовить – раз в неделю они готовили ужин вместе, – и их поощряли осваивать ручные инструменты. Каждый учился играть на своем музыкальном инструменте, а один вечер в неделю уделялся пению гимнов. Даже семейный отпуск превращался в практические занятия по личной ответственности, одному сыну поручали купить железнодорожные билеты, второму выполнять поручения, третьему заниматься багажом, четвертому бронировать номера в отеле, пятому начищать ботинки и так далее.

Младший наивно полагал, что у него хорошие открытые отношения с детьми, но они видели в нем грозную личность, и Эбби приходилось снимать напряженность, копящуюся на поверхности. Она в итоге стала для них переводчиком, спасая ситуацию прямым разговором, здравым смыслом и острым юмором. Она и на деле помогала детям доставить удовольствие Младшему. Когда он хотел, чтобы они выучили строки из Библии, она выписывала для них отрывки на карточках и подчищала их книги счетов перед еженедельным родительским аудитом.

Младший хотел пропитать детей проповедями и религиозными трактатами. Каждое утро в семь сорок пять, даже в присутствии гостей, дворецкий вносил стопку Библий на серебряном подносе. Младший зачитывал часть писания и просил остальных читать вслух, прежде чем они притронутся к завтраку. Он старался поддержать традицию Дня отдохновения, водил детей цепочкой на воскресные прогулки по местам в Покантико и читал лекции про деревья и дикие цветы, штрафуя тех, кто выбивался из строя. Однажды в воскресенье в 1920-х годах он размышлял долго и упорно, позволить ли детям играть в теннис по воскресеньям. Он согласился только под давлением Эбби. Дети были крещены, но так и не стали регулярными посетителями церкви, как их родители и деды, и их жизнь не начала вращаться вокруг баптистской церкви.

Глава 33

Прошлое, настоящее, будущее