Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

В разговорах с закаленными бурильщиками Рокфеллер, должно быть, казался чопорным и сдержанным, но он открыто говорил, что ему нравилось их общество, он называл их «приятным народом, который встречается в горных промыслах, – веселые, добродушные, беспечные»²¹. Описание не без нотки снисходительности. Но он внимательно выслушивал, что ему говорили, и уносил столько информации, сколько мог, повторяя про себя ценные сведения, пока не запоминал. В его стремлении учиться было смирение. Он говорил: «Крайне важно помнить, что говорят тебе остальные, а не то, что ты сам и так знаешь»

²².

Сколь бы ни привлекали его деньги, которые можно заработать, Рокфеллера потрясла свобода морали в месте, зараженном карточными шулерами и проститутками и уже прозванном «Солод Гоморры»²³

. От искателей нефти шел такой шум, рассказывал приезжий, что по всему краю слышалось, как «шлепают карты по заляпанным виски столам винных лавок» ²⁴. Другой гость поражался повсеместному распутству: «Оргии в Нефтяном центре затмевали Монте-Карло и Латинский квартал вместе взятые»

²⁵. Для такого трезвого набожного христианина, как Рокфеллер, мир крепких мужчин, предающихся греху, должно быть, казался инфернальным. Нефтяники носили высокие сапоги, оставлявшие черные следы в борделях, тавернах и игорных домах Титусвилла и Ойл-Сити. Многие щеголяли, как нувориши, нося высокие цилиндры, бриллиантовые булавки и золотые цепочки для часов. Поразительно, как часто приезжие в своих рассказах прибегали к образам ада в попытке передать царящую атмосферу тех мест. Поездки Рокфеллера в Нефтяной регион, вероятно, укрепили его уверенность в том, что он стоял оплотом добродетели в Богом забытом месте. Ему, горячему стороннику трезвости, было крайне дискомфортно среди пьющих – возможно, в том числе по этой причине он нечасто наведывался на нефтяные месторождения.

Две истории, подлинность обоих не установлена, передают неприязненное отношение Рокфеллера к нормам поведения в среде нефтедобытчиков. Однажды ночью в Русевилле местная группа вершителей самосуда прокралась к плоскодонной барже у берега, полной дам легкого поведения и продавцов виски; в разгар вакханалии мстители перерезали удерживающие лодку веревки и пустили грешников плавать двадцать миль (ок. 32 км) по реке. Говорилось, что Рокфеллер «полностью одобрил» эти действия²⁶

. Другая история рассказывает о его пребывании во Франклине, где он поселился в отеле «Эксчейндж» и где ему нравилось ужинать хлебом и молоком. Время от времени он надевал выцветший старый костюм и помогал своим людям грузить бочонки. В одно из воскресений прибежал работник с тревожным сообщением, что река опасно поднялась и может смыть бочки. Рокфеллер, собравшийся идти в церковь, спокойно надел шляпу, ответил, что ему нужно успеть к молитве и отказался участвовать в деле их спасения. Вероятно, Бог действительно был на его стороне, так как бочки в наводнении не пострадали²⁷.

Бурение на нефть часто казалось не столько промыслом, сколько лотереей: никто не знал, окажется ли нефть для человечества долговременным благодеянием или мимолетным чудом. Если Нефтяной регион и породил многих миллионеров, еще бóльшее количество людей он оставил в нищете. В этой атмосфере безрассудности многие нефтедобытчики, вместо того чтобы наращивать производство, предпочитали выжать из своих скважин все и побыстрее. По так называемому правилу захвата можно было бурить диагонально и прибрать к рукам нефть соседа, что также добавляло спешки. Рокфеллер добился успеха, потому что верил в долгосрочную перспективу предприятия и никогда не относился к нему, как к миражу, который скоро развеется. Первое посещение Рокфеллером Пенсильвании, должно быть, тоже убедило его, что он выбрал в деле правильную отправную точку. Поиски нефти представлялись крайне непредсказуемыми, тогда как очистка, в сравнении, надежной и методичной. Он быстро понял, что нефтепереработка была той критической точкой, где он мог извлечь максимальную выгоду из промышленности.

Джон Д. Рокфеллер безошибочно видел, кто поможет, а кто, наоборот, будет мешать в его карьере, и этот инстинкт со временем только обострился. Он болезненно реагировал на снисходительное отношение к себе, негодовал, если кто-то пытался помыкать им и хотел, чтобы и люди постарше обращались к нему на равных. Он отшатнулся, увидев, как ему показалось, в братьях Кларках напыщенность и в конечном итоге начал относиться к ним не менее придирчиво, чем ранее к Джорджу Гарднеру. Кларки первыми из многих деловых партнеров недооценили смелость молчаливо методичного Рокфеллера, который ждал благоприятного момента, раздумывая, как от них избавиться.