«Титаник». Курс по черной Луне

— А вы знаете, мистер Йурий… — вдруг произнес Стед. — В девяносто втором году, то есть уже двадцать лет тому мне предложили написать что-нибудь для благотворительного рождественского выпуска журнала… Я и написал повесть под заглавием «Из Старого Света в Новый». А в ней описал такой сюжет: во время плавания в Америку на борту парохода «Мажестик» одному пассажиру, увлекавшемуся спиритизмом, я как раз тогда им заинтересовался… Так вот, его посетило видение о том, что судно «Энн Джейн» затонуло, налетев на айсберг, и его команда и пассажиры высадились на ледовую глыбу и ждут гибели. Ему удалось убедить капитана «Мажестика» отклониться от курса, и они спасают людей… И вы будете смеяться, в моей новелле погибшее судно принадлежало компании «Уайт Стар»[16]. После этой вещи меня даже приняли в почетные члены бостонского «Клуба ясновидцев».

— Впрочем, это, наверное, пустяки… — сдвинул брови мистер Уильям. — И… хочу сказать… Если мисс Грэй не склонна разделить ваше одиночество, не грустите. В вашей жизни вообще для этого будет достаточно времени. Лучше раздавите пару бутылочек в баре «Атлантика». Там сейчас весело!

— Спасибо, но… я… у меня нет настроения.

Его ждали дела.

— Ну, прощайте, мистер Джордж. Завтра увидимся…

* * *

Большой зал с высоким стеклянным куполом утопал в море света и цветов.

Музыка, смех, шум, звон столовых приборов и плеск льющихся напитков наполняли ресторан, где веселыми компаниями собирались пассажиры.

Метрдотель, подобно дирижеру, стоял на своем месте и деловито командовал сонмом стюардов и официантов. Он шептал лакеям, пробегавшим мимо него:

— К тридцать пятому столу! Давай, Джек, в каюту В-118! А ты — к тому бородатому господину в углу слева, он уже заждался!

И по его едва заметным знакам юноши в униформе мчались выполнять приказ.

Элизабет вдруг ощутила неожиданный восторг. Черт возьми, ее знакомство с Рокси и это путешествие — настоящее чудо!

Что за платья! Что за симфония разнообразных цветов и оттенков — от ослепительно белого и нежного цвета морской волны до ярко-красного и темно-фиолетового. Что за сверкающий вихрь золота, серебра и искр бриллиантов, рубинов, изумрудов, сапфиров и топазов… Тонкий запах живых цветов пронизывал атмосферу. На ее столике стоял букет роз редкой красоты. А публика! Люди, владеющие пусть и не всем миром, но изрядной его частью. И при этом ни следа чопорности у большинства — народ, жизнерадостный и веселый. Это было редкое собрание красивых женщин и великолепных мужчин. А кухня! Что за кухня! Канапе по-адмиральски, устрицы, консоме «Ольга».

При этом не забывала прислушиваться к разговорам соседей.

…— Когда будете в Лондоне милочка, обязательно посетите «Салон причёсок Бейкерсфильда», — вещала молодящаяся дама. — Мистер Бейкерсфильд делает великолепные парики…

— Миссис Алисия, — рассмеялась вторая соседка Элизабет, — какой парик? В моем возрасте?!

— Ну, что вы, при чем тут возраст? Это модно — многие пользуются париками…

Болтовня двух кумушек о модах ей быстро надоела и она переключилась на других.

Слева мистер Харрис с каким-то французом обсуждали дела на американской сцене.

— Увы, наш театр хотя и помпезен, да все еще грубоват, — сетовал Харрис. — Эти похожие друг на друга спектакли. Эти труппы разных театров, у которых вся их игра происходит по какому-то шаблону. Эта неистребимая провинциальность Бродвея! И все эти театральные встречи совершенно однообразны: начинаются с обсуждения последних театральных новинок, затем переходят на моду, а под конец вечера дамы перемывают косточки мужьям за их равнодушие к высокому искусству. Американский балет по-прежнему слепо копирует английский, а тот, в свою очередь, подражает русскому. Каждые гастроли знаменитой русской балерины, Павловой или Ксешинской, переворачивают весь британский балет. Так может быть, нам не копировать копии, а для начала выписать из Петербурга полдюжины балетмейстеров и сколько-то там отставных балерин и учредить на Бродвее хорошую балетную школу?

Девушка еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Такой снобизм ее зацепил.

Скажите на милость, Бродвей ему не нравится! И провинциальные, видите ли, пьесы! Можно подумать, орегонские пионеры и калифорнийские золотоискатели хуже всех этих крестоносцев, а Джесси Джексон и Джон Браун хуже, чем Робин Гуд! И чем история Покахонтас ниже истории глупых детишек Ромео и Джульетты?

За «Ольгой» последовала отварная семга под взбитыми сливками «филе миньон Лили» — небольшие кусочки поджаренной нежной мраморной говядины, и жареный цыпленок по-лионски… Отведала Лиз и фуа-гра и десерт — запеканку «Уолдорф», персики в желе из шартреза, эклеры с шоколадной глазурью и с французское ванильное мороженое.

Разумеется, каждое блюдо сопровождалось прекрасными винами. Сделав перерыв в еде, она вновь навострила уши.