«Титаник» утонет

Когда закончились еда и вода, первое время четверо потерпевших крушение выживали, поглощая собственную мочу, а также кровь черепах. Паркер же совершил непоправимую ошибку: он выпил морской воды, чем еще больше ослабил свой организм и постепенно начал впадать в безумие.

Через несколько недель Дадли объяснил своим товарищам по несчастью, что у них нет иного выхода, кроме как пожертвовать одним из них, решив это путем жребия. Но никто не захотел подвергать себя риску и погибать на таких условиях; тогда все решили, что пожертвовать надо самым слабым, ибо он все равно обречен, причем в скором времени.

В результате мошеннической жеребьевки участь жертвы выпала на долю Паркера. Попросив прощения у Бога и помолившись за душу молодого человека, Дадли на глазах у товарищей перерезал Паркеру горло, и они принялись за еду. Этот акт каннибализма спас им жизнь, а несколько дней спустя их подобрал немецкий корабль «Монтесума».

Капитан корабля понял, каким образом выжившие нашли способ спасти свои жизни, да и Дадли оказался излишне разговорчивым. По возвращении в Англию все трое спасенных были арестованы, а двое из них в результате громкого процесса приговорены к шести месяцам тюрьмы; это дело позволило привлечь внимание общественности к проблеме давнего морского обычая, согласно которому выжившие после кораблекрушения приносят кого-либо в жертву, чтобы дать шанс выжить остальным.

Если мы вспомним сформулированное выше различие между предсказанием и предчувствием, то история, случившаяся с Ричардом Паркером, без сомнения, относится ко второй категории. Совершенно очевидно, Эдгар По никогда не намеревался делать какие-либо предсказания относительно судьбы моряков с «Миньонет», что, впрочем, не исключает, что тем или иным способом он мог узнать о ней заранее.

Предчувствие По отличается от предыдущих – например, от предчувствий Кафки – тем, что писатель предугадывает не общий вектор эволюции, а определенное событие, описанное со скрупулезной, практически немыслимой точностью, ибо в обоих случаях речь идет о корабле, потерпевшем крушение, о группе из четырех спасшихся, о решении пожертвовать одним из оставшихся в живых, а главное, о совпадении имени и фамилии жертвы.

Объяснить предугадывание события значительно сложнее, чем объяснить предвидение общего направления эволюции, ибо события происходят не в результате действия неких активных сил, чьи признаки-предвестники можно было бы уловить, а внезапно и неожиданно, что делает их предвидение тем более примечательным. А если в настоящем случае предвидение подтверждается, оно еще более уникально, так как крушение яхты «Миньонет» отделяет от выхода романа Эдгара По целых полвека.

Как размежевание между эволюцией и событием, так и разграничение между предсказанием и предчувствием не следует считать постоянным показателем, ведь целый ряд фактов, о которых заявлено в предчувствиях, может относиться сразу к обеим категориям. Однако чтобы лучше ориентироваться среди широкого поля предвидений, небезынтересно было бы отграничить факты, которые кажутся совершенно неожиданными, от фактов, находящихся в русле более общей эволюции, предполагаемыми составляющими которой они являются.

История Ричарда Паркера ставит иной вопрос, относящийся к ее месту в произведении По и тому небольшому пространству, которое она там занимает.

В то время как тоталитарный универсум, описанный Кафкой, находится в центре двух его романов, а в творчестве Жюля Верна сфокусировано на научных изобретениях, у По все обстоит совершенно иначе, и сцена каннибализма, хотя и производит жуткое впечатление, является всего лишь одним из множества эпизодов приключенческого романа.

В таком случае можно задаться вопросом, насколько легитимно рассматривать как предвидение единичный эпизод внутри целостного произведения, остальное содержание которого не носит провидческого характера, и не рискуем ли мы таким образом потерять из виду основную направленность романа в ущерб второстепенной детали, ставшей заметной исключительно по причине ее возможного совпадения с действительностью.

На этот вопрос существуют два ответа. Первый заключается в том, что нет никаких указаний, что эпизод с каннибализмом является единственным предостережением. Однако возможность узнать, не реализовались ли без нашего ведома какие-либо предостережения, необычайно мала, и мы не можем с точностью сказать, что сочинение раскрыло нам все свои предвидения, а потому, возможно, находка белого гиганта, увиденного Пимом и его товарищами в последних строках романа[41], нам еще предстоит.

Впрочем – а скорее это даже ключевой момент, – никто никогда не утверждал, в том числе среди сторонников самых невероятных гипотез, что сочинения-предчувствия были полностью посвящены описанию будущих событий. Попытка любой ценой выявить все виртуальные сообщения, содержащиеся в литературных текстах, может стать навязчивой идеей, рискующей отвратить умы от поиска истинных предвидений.