Тюбан Большой Игры

"Надо же, кто-то настолько позарился на имущество этой уродины, что согласился жениться на ней! А у этой дуры не хватило ума, воли и гордости заставить этого содержанца хотя бы войти в семью по всем правилам, со сменой фамилии". С такими мыслями Палмер отправился в лавку артефактора, чтобы в очередной раз арендовать артефактную связь для разрешения нового имущественного спора с сестрой. Однако успеха попытка не имела. Вопреки своему категрическому запрету обращаться к ней, Виола всё же ответила на вызов брата. Но вот разговор не задался с самого начала. Палмер сходу заявил, что она не смеет отбирать у него поместье в Тачи только для того, чтобы оплачивать прихоти своего муженька-альфонса. Собственно на этом разговор и закончился, как и шансы обрести в этом городе крышу над головой и средства к существованию.

И тут ему в очередной раз улыбнулась удача. В небольшой гоХатувуасистинице, где он теперь снимал комнатку, ему вручили прокламацию матриарха Драуры. В своём воззвании матриарх призывала всех, кто считает недопустимым отклонения от освящённых веками устоев, перебираться туда, где почитание традиций остаётся незыблемым. С недавних пор некоторые из аристократов, лишившиеся своих поместий, без воззваний устремились тоненьким ручейком на север, в земли тёмных эльфиек. Ведь по слухам там с радостью принимали беженцев мужского пола. Теперь же Драура приглашала их вполне официально!

Вероятно, матриарх решила собрать под своей рукой лучших людей разгрушенного королевства, без которых невозможна стабильность и процветание высокоразвитого государства. В том, что бывшую Гренудию, а вернее оставшиеся от некогда великой страны огрызки, урезанное королевство и республику тупой черни, могут ждать только упадок и забвение, юный Палмер Дармент не сомневался нисколечко. То, что Драура, изрядно расширившаяся и усилившаяся во время войны со светлыми эльфами, рано или поздно подомнёт под себя слабеющих и деградирующих южных соседей, было, с его точки зрения, практически неизбежно. И оказаться раньше других в стане будущих победителей – было правильным решением. Всё же, как бы Палмера не ругал и не отчитывал отец, но юноша был убеждён в собственном уме, намного превосходящем средненьких людей. Сколько глупцов уверены, что жизнь в получившихся уродливых недогосударствах скоро начнёт налаживаться. Безмозглые слепцы! Ничего здесь уже не будет! Если к власти пришли ремесленники, лавочники и солдафоны, то они и превратят всё вокруг себя в мастерскую, базар или казарму. Никто не станет строит долгосрочных стратегических планов, не будет размышлять об изящном и возвыщенном!

В своих фантазиях, весьма далёких от пыльного тракта и потной, усталой лошадёнки, Палмер Дармент видел, как он прибудет в Драфур, как его разместят в покоях, соответствующих его статусу, как представят матриарху... При мыслях о представлении грозной владычицы тёмных эльфов, его охватывала некоторая робость, можно сказать – суеверный страх. Но всё же он оптимистично полагал, что лично ему опасаться нечего. Аристократ такого уровня как он – огромная редкость. И дроу, как сторонники сохранения традиций, не могут не понимать, что без потомков древних аристократических родов им, в будущем, прибрать к рукам Гренудию будет чрезвычайно сложно, если вообще возможно.

Но каждый раз, когда Палмер начинал строить планы по возвращению своего тиррства и уничтожению ненавистных Мердгресов, он так или иначе ударялся в грустные, болезненные воспоминания о событиях последних месяцев. До сих пор он никак не мог понять, как получилось, что столь детально подготовленные планы отца по смене правящей династии сорвались тогда, когда казалось, будто вожделенная цель уже практически достигнута! А после гибели старшего Дармента, словно прорвало плотину, подпирающую океан неприятностей. Неприятностей, которым с тех пор Палмер не видел конца. Неудачи странные, необъяснимые, пугающие подкарауливали его теперь на каждом шагу, разрушая любое его начинание. На последней мысле по спине юноши будто пробежал ветерок, намекая на то, что сейчас в его жизни намечались очередные перемены. Что если... Нет, эту мысль он в страхе отогнал от себя, вновь вернувшись к не в первый раз пережёвываемым воспоминаниям...