Тюремщик

– Значит, нам стоит продолжить разговор не здесь, госпожа Делкотт. Вас отвезут домой. Советую собрать вещи. Если вы в итоге откажетесь от моего предложения, не составит труда разложить их по шкафам. Но если согласитесь, тут же покинете дом, и времени на сборы не будет.

– Я поняла вас.

– Вот и отлично. Идите за мной.

Мы миновали уже знакомый коридор, поднялись по ступенькам в отдел дознания. Мне вернули мелкие вещицы, отобранные при задержании, и отпустили, а у дверей уже ждал экипаж.

– Я приду вечером, – напоследок сказал Люциан. – Будьте готовы.

И распахнул передо мной дверцу экипажа. Я села внутрь, и тут же заскрипели колеса, унося меня как можно дальше от этого страшного места. В тот момент я не могла представить, что задумал первый советник. Пыталась, но не получалось, однако была уверена, что ни о чем хорошем не попросит.

Дома вымылась, стараясь оттереть въевшийся под кожу запах тюрьмы, переоделась и принялась собирать вещи – свои и Джесси. Я сюда не вернусь, так что стоит перенести его одежду в магазинчик. С собой тоже не получится взять многое, и часть моих пожитков тоже отправилась ко мне на работу. После этого я накрепко заперла двери магазинчика и повесила замок. Вряд ли он защитит мое имущество, но хотелось бы надеяться.

То же, что могло пригодиться в дальней дороге, сложила отдельно. Сюда отправился единственный портрет матери, который хранился в верхнем ящике стола. Когда мне становилось грустно, я доставала его и подолгу смотрела на худощавое лицо и милую улыбку. Мамочка, что бы ты сделала на моем месте?

Но ответа не было, и оставалось только ждать. Я и ждала. Сидела на диване, сложив руки на коленях, и не шевелилась. Слез не было, истерики не было. Ничего. Только это томительное ожидание, которое решит мою судьбу раз и навсегда. И я ждала, почти не надеясь. Боялась сдвинуться с места. Казалось, одно лишнее движение – и мир пошатнется, накренится, пойдет кувырком. Хотя, куда уж больше…

За окнами стемнело, и когда раздался стук в дверь, я в первую минуту не поверила, что действительно его слышу. Показалось, что сердце замерло, а затем пустилось вскачь. Я поднялась, медленно прошла в прихожую и открыла дверь, зная, кого увижу перед собой. Люциан прикрывал лицо полой плаща – видимо, чтобы меньше судачили соседи, но я бы определила, что это он, по одному голосу, жесту, взгляду.

– Вы готовы меня выслушать, госпожа Делкотт? – спросил гость спокойно, входя в наш дом.

– Готова, – ответила я тихо. – Присаживайтесь, господин Люциан.

Он выбрал стул, который находился в максимальной тени – свет зажженной лампы в тот угол просто не долетал. Я же замерла напротив, и ему хорошо было видно мое лицо.

– Ваш брат отправился в Атеррас этим утром, – холодно, бесчувственно произнес Люциан.

Я не пошевелилась – уже была готова ко всему, даже к этой ужасной новости. Тем более, Люциан не скрывал, что в итоге решение окажется именно таким.

– Что я могу сделать, чтобы его спасти? – вместо слез и паники спросила тихо.

– Если кто-то и может, то как раз вы, госпожа Делкотт, – улыбнулся первый министр, и мне стало не по себе. – Что вам известно об Атеррасе?

– Это самая жуткая тюрьма наших дней, – ответила я.

– Вот именно, самая жуткая. А еще Атеррас – государство в государстве. Тюрьма воистину огромна, и у нее есть свой повелитель. Его имя – Арман Ферри. Мы же его чаще называем просто – тюремщик. Господин Ферри – один из самых своенравных людей, которых я знаю. На территорию его тюрьмы не может попасть ни один шпион, а мне нужны свои глаза и уши в Атеррасе. После недавней эпидемии служащих в Атеррасе не хватает, и лишь немногие рискуют перешагнуть его порог. Я хочу, чтобы вы стали прислугой в тюрьме. Так вы сможете видеться с братом и поддержать его в трудную минуту, а еще будете докладывать мне обо всем, что связано с господином Ферри. О каждом его шаге, каждом вздохе. Что он ест, что пьет, чем дышит, о чем говорит. Но есть одно «но». Слуги в Атеррасе – исключительно мужчины. Так что вам придется очень хорошо спрятать свою суть, госпожа Делкотт. Конечно, если вы рискнете и согласитесь.

– Чем это поможет моему брату? – глухо спросила я. – Кроме того, что даст нам возможность изредка видеться.

– Помилование, – ответил Люциан. – Проведите в тюрьме год, будьте мне полезны, и я подпишу помилование для вашего братишки. Так как, госпожа Делкотт? Насколько велика ваша сестринская любовь?

– Она велика, – ответила я. – У меня есть время на размышления?

– Пять минут.

Целая вечность! Я бы рассмеялась, если бы ситуация хоть немного располагала к смеху. Но, увы, это было не так. Пять минут, чтобы отказаться от прошлой жизни, поставить на кон все и рискнуть. Я не выгляжу, как парень. Не говорю, как парень. Тюремщик раскусит меня в два счета. Но если не попытаюсь, возненавижу себя. Буду знать, что могла помочь брату, и ничего для этого не сделала.

– Я согласна, – произнесла тихо.

– Поздравляю с правильным решением, – усмехнулся Люциан. – Тогда мы продолжим наш разговор в дорожном экипаже. Берите свои вещи, сюда вы вернетесь нескоро.