Тюрьма (The Prison House)

Я разглядываю проволоку на окне, на подоконнике лежит обычная пыль, валяются дохлые насекомые, когда нас везли на холм, мы тоже хотели запомнить окружающий мир, но тогда мы были слишком зажаты и тревожны, не знали еще, какую драгоценность мы теряем, все было таким привычным, что мы не могли этого оценить. Но чувство облегчения и вдохновленности сильнее растерянности, и я тихо смеюсь и пытаюсь запомнить все их этой короткой экскурсии, но про себя я знаю, жизнь налаживается. Мне очень повезло. Есть масса заключенных, которым гораздо хуже, мир переполнен бедными и голодающими, инвалидами и душевнобольными, жертвами преступлений, которые действительно заслуживают сочувствия. Мы останавливаемся и снова срываемся с места; и это напоминает о том, как было в Семи Башнях, фургон движется, и я возвращаюсь в реальность, мы останавливаемся около кафе на углу; и свободные мужчины сидят за столиками, и пьют кофе, и выпивают спиртное из маленьких рюмочек, и говорят со свободными женщинами, которые подносят к своим ротикам маленькие пирожные; и я внимательно рассматриваю этих женщин, и мне нравится, как изящно они размахивают руками, подчеркивая сказанное, я удивляюсь, когда вижу, как Али Баба приносит стаканы с водой, я уверен, что видел его последний раз в Оазисе. Мне хотелось бы побыть здесь подольше, но надо спешить, и мы мчимся мимо новых и высоких зданий, офисов и складов, выруливаем на широкое шоссе с сотней машин, здесь двустороннее движение, и шоссе выравнивается и ведет нас из города в наступающую ночь.

И мы движемся на постоянной скорости, и вскоре сгущается тьма, тяжелая чернота, и эту тьму простреливают желтые дорожные огни; и в проезжающих мимо машинах и грузовиках сидят привидения , и мы видим армию жуков-светляков, и значит, мы едем мимо деревни, неоновый перекресток с новым бетоном и грязными следами от шин грузовиков, на бетонной платформе сидят седовласые люди, играют четками, неспешно пьют пиво, а другие люди сидят за шероховатыми столиками, рубятся в домино, старые бойцы, прилипшие к своим миниатюрным стульчикам; и я представляю себе раскинувшиеся поля, и оливковые рощи, и дикие леса, и море неподалеку, с рыбацкими лодками и контейнеровозами, и когда снова сгущается тьма и пропадают дорожные огни, на небе появляются тысячи звезд и даже, может быть, хвост кометы; и я понимаю, что уйма времени прошла с тех пор, как я смотрел в ночное небо, я не могу вспомнить, когда в последний раз я видел это. И радость от того, что меня перевели, растет и ослабляет мою решимость, и я начинаю раздумывать, может, я ошибся в Директоре, доверчиво внял рассказу о распятии и смертельных уколах героина. Он протянул мне руку помощи, сказочка о том, что кто-то заплатил за мое освобождение, – это просто маска скромного человека. Он спас меня от психопата по имени Папа, он – средоточие зверства городского человека, он разрушил мой дом спасения. Папа – злой, он не хотел отдавать мне свои спички, тайно прятал их вместе со своими гоблинами. Но я и сам по-прежнему весь – сплошное слабое место, я снова переосмысливаю и заново открываю истину, и настоящее становится важней всего.

Мы едем уже добрых два часа, и плотные тучи затянули звезды, и какое-то время мы ехали в полной темноте; и вот я вижу свет вдалеке, электрический шар, который горит и превращается в сияющую сферу; НЛО озаряет вакуум, и мы даже пока не сбросили скорость и не свернули на покрытую свежим асфальтом дорогу, но я уже точно знаю, что это ферма. Бетон разлинован аккуратными белыми полосами, впереди слабо светится забор, ограждающий ферму по внешнему периметру, соединенные друг с другом стальные сторожевые вышки, на верхушках – застекленные караульные, ферма большая, она расположена в низине, след цивилизации на фоне дикой природы, это больше похоже не на корабль, а на спасательную станцию; и за ярко сияющими огнями – поля, на которых мы целый день будем работать, а ферма даст нам кров и заботу. Мы тормозим перед воротами, и я вдыхаю запах смолы, я хочу туда, за эти ворота, хочу увидеть, как передадут мои документы, здесь чисто выбритые, толковые надзиратели, в их офисе мерцают компьютеры, стальные ворота обтянуты проволокой с лезвиями, по сравнению с Семью Башнями здесь все функционально, все на виду. Ворота беззвучно поднимаются, наш фургон скользит по асфальту; и я не знаю, заехали ли мы с парадного или с запасного входа, и на ослепительно белую поверхность ложатся синие тени. Я уже понял, что ферма – это о пространстве и современном мышлении, о прозрачных границах и понимании, о хорошей пище и надеждах на будущее.