Тютюнин против ЦРУ

Судья поднял руку и громко объявил:

– Победила белая свинья!

118

Внимание Сергея и Лехи было приковано к Шонкуру, который согласно договоренности должен был отпустить их на волю.

Этого ожидали и притихшие зрители, глядя, как правитель хмурится и вздыхает.

– Как зовут это удивительное животное? – наконец спросил он, указывая на ободранного, но невозмутимого пса.

– Его зовут Дроссель, – ответил Тютюнин.

– Что вы за него хотите?

– А мы теперь свободные люди?

– Ну разумеется.

– Нам лошадок нужно черных! – вмешался Окуркин. – Костюмчики, как у Дорнье, и чтобы шляпы были с пером!

Шонкур раздумывал всего пару секунд, затем согласно кивнул.

– Хорошо, – сказал он и, обращаясь к стоявшему неподалеку старшине, приказал экипировать рыцаря Сирэя и его оруженосца Флекса в мундиры солдат дворцовой безопасности.

Друзья без огорчения расстались с Дросселем, поскольку не собирались расставаться с ним навсегда. Преследуемые восторженной толпой, которая радовалась освобождению пленников так же, как полчаса назад радовалась предстоящей публичной их казни, Сергей и Леха поспешили за Дорнье, опасаясь, что Шонкур может передумать.

Впрочем, все обошлось. Мундиры были получены и надеты. Из шляп торчали те самые красные перья, а нетерпеливые красавцы скакуны били о землю копытами.

Поскольку амуниция была предназначена для людей нормального роста и сложения, на Лехе обновки сидели слегка мешковато. Тем не менее он был совершенно доволен и подмигивал подбитым глазом знакомым кухаркам.

– Нам пора ехать, – напомнил ему Тютюнин, и Окуркин нехотя прекратил перемигивания с девушками.

– Куда рванем? – спросил он.

– Все равно куда. Лишь бы подальше… На площади послышались крики.

Сергей прислушался. Горожане на все голоса проклинали колдунов и колдовскую свинью, которая исчезла, победив чемпиона Марка Дистроера.

– Чего это они? – спросил Окуркин.

– Дроссель уже испарился! Бежим скорее!

Сергей вскочил на коня и, дав ему шпоры, поскакал прочь от дворца. Леха, хотя и не так сноровисто, последовал за ним. Они еще не доехали до окраины города, когда за ними была организована погоня.

– Прибавь, Серега! – крикнул Окуркин, сам с трудом удерживаясь в седле. Прохожие разбегались в стороны, ремесленники бросали свои тележки с товаром, едва завидев шляпы с красными перьями.

Несмотря на все старания Тютюнина и Окуркина, погоня их настигала. Уже был слышен топот скачущих позади лошадей, как вдруг все переменилось, и Сергей с Лехой выскочили к знакомым гаражам.

119

Старуха Живолупова вела репортаж прямо с места недавнего происшествия, где час назад пропали Окуркин и Тютюнин.

Видеокамера работала в реальном времени, передавая изображение в американское посольство. Там поверх комментариев агента Зи-Зи накладывали перевод и транслировали отчет прямо в город Вашингтон.

– Лешка Окуркин бросил «запорожец», чего раньше за ним не наблюдалось, – бубнила в микрофон Живолупова, снимая Лехину машину со всех сторон.

– Внутри гаража находится металлический ящик, где эти алкаши держали закуску, – продолжала она, показывая сплющенные огурцы крупным планом. – Здесь же, на полке, находится жидкость, напоминающая запахом спирт. Его-то они и пили… Слышу посторонний шум и выхожу…

Живолупова выглянула из гаража и увидела Любу Тютюнину и Лену Окуркину, которые, ведомые своим женским чутьем, решили проинспектировать мужей.

– Любка и Ленка, – передала в эфир Живолупова, продолжая снимать из нового укрытия. – Жены наших объектов. Дуры, блин, набитые. В руках у Любки дубовая скалка, которой она лупит объекта Сережку. Ленка Окур-кина дубасит своего объекта руками. Такая оглобля…

Неожиданно в объективе появилось что-то большое и черное. Живолупова пошире открыла глаза и после паузы произнесла:

– Батюшки мои, Дыртаньян и Зорро…

– Что такое, Зи-Зи? – спросили из-за океана. – О чем вы говорите?

– Я говорю, у меня здесь кино начинается… Думаю, первая серия…

– Какая серия? О чем вы? – взывали из Вашингтона.

– Или я сбрендила? – сама с собой разговаривала Живолупова, наблюдая явление черных всадников.

– Лешка, это ты, что ли? – первой оттаяла Лена.

– Вот дураки – лошадей по пьянке украли! – высказала предположение Люба.

– Какая пьянка, девчонки, вы чего? – блаженно щурясь на заходящее солнце, улыбнулся Тютюнин. Он сполз с седла и, сняв шляпу, оглядел родной, заплеванный участок городской территории.

– Вроде правда не пьяные, Лен, – несмело заметила Люба и стыдливо спрятала за спину скалку.

– А закуска тогда зачем?

– А закуска для слесарей. Я им за ремонт машины подносил немного, – выкрутился Окуркин.

– Ну ладно. А где лошадей взяли и костюмчики эти, а? Сперли?

– Почему сразу сперли? – Леха тоже спешился и снял шляпу.

– Ой, да у него вся морда битая! – заметила Лена. – Это кто тебя так, Леш? Убью гадов. Кто?!

– Это он упал. Мы на съемках подрабатывали, – продолжал врать Тютюнин.

– Точно, – поддержал его Леха. – Мы конквистадоры.

– Каскадеры… – поправил его Тютюнин. – Сегодня лошадок уже поздно отвозить, так что до завтра пусть поживут у нас.

– Да вы что? Они же в лифт не влезут! – забеспокоилась Люба.