Ткачиха

Бетти растерянно смотрела на близняшек и не понимала ничего из их слов.

– Что я должна сделать, чтобы вернуться домой? – осторожно спросила она.

Судя по вопросительным взглядам, с которыми Энн, Мэри и Рубашечник повернулись к ней, они начисто забыли о ее существовании. Бетти огорченно моргнула. Рубашечник опомнился первым и скороговоркой произнес:

– Ты должна обойти Старую Церковь превратно, конечно.

– А далеко до нее идти?

– Зависит от угла зрения, – сказала Мэри и указала пальцем на точку на карте. – И еще откуда ты выйдешь. Холмы очень переменчивы, знаешь ли.

– В любом случае, вам предстоит пройти через все Холмы, потому что Старая Церковь стоит очень далеко, за ними. Так далеко, что мы сами туда никогда не ходили, – добавила Энн.

– Мы нанесли ее на карту, потому что все легенды говорят, что она там есть. Но сами не видели и не поручимся, что это не выдумки. – Мэри прочертила пальцем линию. – Вот отсюда лучше выйти. Наш Холм здесь выходит на равнину, которую облюбовал для себя Таобсьер. Ему будет все равно, если во время его дежурства кто-то выйдет в Холмы, и это место достаточно ровное, чтобы идти прямо и ни разу не сбиться. Если Церковь и правда есть…

– Церковь правда есть, – перебил Рубашечник. – Я видел ее своими глазами. Но я так же видел и Топи, и Вечерний мост. Мы должны попасть на мост так, чтобы ни шагу не ступить в Топи, иначе мы все погибнем, не говоря уже о Бетти.

– Какие еще Топи? – нахмурилась Бетти.

До этого момента разговор шел только про блуждающие Холмы и буйствующие ветра, и с ними она как-то уже смирилась. Но Топи стали для нее чем-то новым.

– Топи… – замялась Энн.

– Топи это Топи, – пришел ей на помощь Рубашечник. – Ты же помнишь, как чувствовала себя, когда поняла, что Ткачиха тебя плетет?

Бетти кивнула.

– Я была в отчаянии и постоянно плакала.

– А теперь?

– Некогда мне теперь плакать. Я выбраться отсюда хочу!

Рубашечник рассмеялся:

– Вот! Молодец, боевой дух! Только мы все рано или поздно уставали от отчаяния и слез. Иначе бы никто не мог даже попытаться что-то изменить. А куда делась вся тоска и печаль?

– Топи – это боль всех-всех-всех, кого Ткачиха когда-либо сплела, – грустно сказала Мэри. – И если угодить в ловушку, никогда оттуда не выберешься. Нет ничего более затягивающего, чем чужое отчаяние. Со своим ты еще можешь попробовать побороться. Но чужое одолеет тебя в считанные минуты.

– Тогда я точно не хочу провалиться в Топи, – поежилась Бетти.

– Поэтому мы в Топи и не пойдем, – Рубашечник постучал ногтем по карте. – Вечерний мост потому так называется, что появляется только по вечерам. А в Холмах всегда сумерки, поэтому вечер можно только вычислить… Или надеяться на удачу.

– Скорее уж вечер приходит, когда появляется мост, чем мост появляется под вечер, – тряхнула кудрями Энн. – Совершенно безумная затея.

– Мы с тобой останемся здесь и будем пить чай, – успокаивающе погладила ее по рукаву Мэри и наткнулась на яростный взгляд:

– Мы?! Мэри! Опомнись! Если мы останемся здесь и будем пить чай, мы никогда в жизни не узнаем, чем все закончилось. Ты хочешь навсегда остаться в неведении?

Рубашечник нахмурился и скрестил руки на груди, разом растеряв всю веселость.

– Девушки, так не годиться. Вам с нами идти опасно.

– Ты кто такой, чтобы нам указывать?! – Энн вся пылала от праведного возмущения. Глаза ее горели, щеки раскраснелись, и она показалась Бетти еще красивей..

Мэри растерянно стояла позади с чайником в руках и переводила взгляд с Энн на Рубашечника и обратно.

– Я тот, кто через эти Холмы ходил! – ответил, наконец, Рубашечник, и от голоса его повеяло морозным холодом. – И знаю, что там не место для маленьких девочек.

– Судишь всех по внешности, ковбой? – взъелась Энн. – Может, мы и выглядим как фарфоровые куклы, но мы на самом деле совсем не такие. И пожили, может быть, побольше тебя.

– Зато я не расходую свою память на безделушки!

– Зато мы не коллекционируем бездумно единственный живой ресурс, а обращаем его хоть во что-то полезное!

– Тихо-тихо-тихо! – вклинилась между ними Бетти, готовая уже разнимать драчунов.

Сама Бетти почти не дралась, но вот в школе пару раз бывали большие драки. После этого всегда случались профилактические разговоры со всеми родителями сразу, и Бетти часто прилетало за этот беспорядок: все же ее родители были очень занятыми людьми. Поэтому она на дух не переносила драки. Тем более, сейчас это было явно лишним.

– Мне надо спешить! Ткачиха меня плетет! – почти крикнула она. – А вы тут спорите неизвестно о чем!

Рубашечник смутился.

– Бетти права. Давайте поторопимся.

Энн торжествующе ухмыльнулась и победно вскинула руки вверх:

– Мэри, упакуй карту и чайник, мы идем в приключение!

Глава 10

Бетти вышла из Холмов последней. Рубашечник подал ей руку, и она, подтянувшись, ухватилась свободной ладонью за скользкий дерн, уперлась коленом в мокрую землю и выпала на влажную траву.

– Здесь шел дождь? – спросила она. – Тут мокро.

– Вставай, простудишься! – затеребила ее Мэри.

– Это не дождь. Это роса.

– И эта роса?.. – Бетти села на траву и огляделась.