Тьма

Интенсивность и распределение фейерверков наводили на мысль, что наши дела не так плохи. Врата Теней держались. Прабриндрах Драх уходил на север, проявляя не только прыть, но и известную сообразительность. Он рассылал распоряжения своим разбросанным повсюду отрядам, понимая, что мы слишком заняты, чтобы немедля пуститься за ним в погоню. Правда, у него еще не было определенного плана действий: он хотел перво-наперво прояснить обстановку и собрать воедино остатки своей армии. Нынешний поворот событий оказался для него совершенно неожиданным. Ему явно обещали нейтрализовать Госпожу, в противном случае князь не решился бы на открытое выступление. Впрочем, сюрпризом для нас явилось не само его предательство, а лишь время, когда он начал действовать.

Заговор был составлен тщательно, все было расписано по минутам, но ноготок Длиннотени спутал заговорщикам карты. Похоже, сейчас Копченый не желал приближаться и к Госпоже, хотя тут я все же сумел с ним справиться.

Стоило подумать над тем, что может побудить Копченого к более активному сотрудничеству. Возможно, сгодятся раскаленные оковы. Тени определенно просачивались сквозь Врата, но массированной атакой, такой, как у озера Танджи, даже не пахло. Об их присутствии свидетельствовали лишь раздававшиеся время от времени истошные крики. Со времени моего последнего визита настроение Госпожи испортилось. Она нервно расхаживала кругами, искры пробегали по черной броне и разлетались в стороны, словно в кузнице. Госпожа здорово расстроилась, хотя я не мог взять в толк, почему. Казалось, ей хотелось выплеснуть раздражение на Лебедя и Ножа: проходя мимо, она всякий раз награждала их парой бранных словечек. Но они сносили все терпеливо и не давали ни малейшего повода задать им настоящую трепку. Честно говоря, я так и не понял, с чего это Нож оказался среди пленников.

Запах Кины поблизости от Госпожи был силен, но у меня не возникало ощущения присутствия самой богини. Я и то боялся, что после такого отклика на нападение на Дщерь Ночи она нагонит страху на всю округу. Таких ужасов натворит, что всем тошно станет.

Расхаживавшая взад-вперед Госпожа замерла на месте. Прислушалась. И выругалась.

Ужас надвигался, хотя источником его была вовсе не Кина. Повсюду умножились истошные вопли – людей атаковали Тени.

– Идиоты! – прорычала Госпожа. – Никого не слушают! Не хотят позаботиться даже о собственной шкуре.

Запах Кины усиливался.

Я основательно насел на Копченого, заставляя его вернуться к хрустальной палате Длиннотени.

С того времени, как я впервые увидел ее глазами духа, она светилась ярким, холодным светом ночной звезды и была заметнее, чем любой маяк или сигнальный огонь. Но сегодня ночью этот свет то вспыхивал, то угасал.

Копченый заскулил: Она есть тьма… она есть тьма… она есть тьма. Он твердил это как заклинание и всячески отбрыкивался от меня, но на сей раз мне удалось навязать ему свою волю. Видимо, для того, чтобы справиться с ним, мне требовался изрядный эмоциональный накал. Целеустремленность и сосредоточенность: Копченый ни на миг не прекращал сопротивления.

Надо полагать, ему не требовалась такая уйма энергии, как мне. Скорее всего, он мою же и отсасывал – на манер вампира.

В хрустальной палате царил полнейший разгром. В одном углу валялся привязанный к упавшему стулу Хозяин Теней. Его окружал слабо мерцающий силовой кокон, но он был без сознания и выглядел ужасно. Одежда разорвана в клочья, на внутренней поверхности кокона запеклась кровь. Наверняка, у него были переломаны кости. Должно быть, в мое отсутствие они здесь изрядно повеселились. Скорее всего, Длиннотень испробовал еще парочку своих трюков, за что и поплатился. Не исключено, что он находился при смерти. Возможно, именно потому за стенами Вершины множились отчаянные крики.

Я уж было решил, что Дщерь Ночи убралась восвояси, но в следующий миг приметил и ее. Она тоже находилась внутри защитного яйца, но не мерцающего, а черного, лишь слегка просвечивающего. Девочка свернулась в нем, как в материнской утробе, но, судя по виду, не получила никаких повреждений.

Зато у Ревуна видок был такой, словно он попытался изнасиловать тигра. Он беспрерывно издавал звуки, но не привычные оглушительные вопли, а слабые стоны с бульканьем и присвистом, свидетельствовавшими о повреждении легкого. Душелов пыталась помочь ему, но она и сама пребывала не в лучшей форме. Впечатление было такое, будто она сцепилась с тем же самым тигром и пострадала разве что чуток поменьше. Сейчас ей было не до того, что происходило за пределами хрустального купола.

В помещении ощущался запах Кины, и довольно сильный. С большим трудом мне удалось заставить Копченого сместиться во времени к тому моменту, когда он утащил меня прочь. И выяснить, что Кина нанесла повторный визит, который застал всех врасплох.