Тьма

Когда мы с Тай Дэем вернулись, Костоправ уже рычал на всех окружающих. Кажется, он решил, что затея Госпожи может выйти нам боком. У меня сложилась впечатление, что Душелов разузнала что-то новенькое и пребывала в таком же возбуждении, как и капитан. Повсюду вились вороны, слишком гадкие даже для соглядатаев Душелова. Мало того, что летали да каркали, так еще и разбрасывали вокруг свое дерьмо.

– Как только разберешься с Длиннотенью и Ревуном, начинай выяснять, где находится каждый из наших людей.

– Наших?

– Братьев Отряда. Членов Старой Команды. Наров. Я хочу собрать всех вместе. И поскорее.

– Считай, что дело сделано.

– Вот и хорошо. Но прояви хоть капельку здравого смысла, Мурген. Чтобы попасть в Хатовар, Отряду необходим Знаменосец. Возможно, это важнее, чем иметь капитана или лейтенанта.

– Я говорил тебе раньше и скажу снова. Если кто-нибудь получит ключ к тому, что ты задумал, он, возможно, сможет сделать то, что ты хочешь, к тому времени, когда ты хочешь, чтобы это было сделано.

С этими словами я убрался восвояси. Не хотелось вступать в перебранку на глазах у солдат.

Длиннотень валил все на Ревуна. А Ревун еще больше выводил его из себя тем, что не обращал на обвинения никакого внимания. Он сосредоточенно колдовал, создавая прямо в воздухе какую-то замысловатую конструкцию, похожую на цветную схему. Лишь как следует приглядевшись, я понял, что это и есть схема: план тех помещений Вершины, которые находились в наших руках. Тонкая, уходившая вниз – под фундамент и к позициям Госпожи – линия обозначала наш тоннель.

Колдун не старался унять свои вопли. Они прорывались часто, один за другим, выдавая крайнее возбуждение. В конце концов от очередного крика в башке у Длиннотени что-то переключилось. Он заткнулся, поправил маску и, подавшись вперед, уставился на пространственную схему Ревуна. Затем протянул костлявые, похожие на паучьи лапы, хотя и затянутые в перчатку пальцы и ткнул в ведущий наружу хвост.

– Как она сумела? Это невозможно!

Его сумасбродство, крикливость и пустословие исчезли, как туман под утренним солнцем. Впечатление было такое, словно к нему вернулся рассудок.

– Этот камень нельзя пробить.

– Не забывай, там Сенджак. Уж она-то сумеет провертеть дырку в камне, который ты обработал.

Длиннотень издал звук, похожий на кошачье урчание. Я было подумал, что момент просветления миновал, но ошибся.

– Найди Обманника и его отродье, – распорядился Хозяин Теней. – Пусть явятся сюда, в эту башню. До полуночи. Если хотят жить.

Ревун вопросительно буркнул, и Длиннотень пояснил:

– Мне они больше не нужны. Я ничего им не должен. Они ничего для меня не сделали. Но я дам им возможность остаться в живых.

Я не стал дожидаться, что за этим последует.

– Уже вернулся? – спросил Костоправ, когда я привстал. – Ты и пробыл-то там всего ничего, а…

– He ворчи, командир, на то у меня теща имеется. Я пробыл там достаточно, чтобы узнать, что сегодня вечером Длиннотень собирается выпустить Тени.

Костоправ закрыл рот. Я поспешил выложить, что знал.

– Ты прав, – сказал Старик. – Хоть он напрямую про Тени не говорил, но имел в виду наверняка именно это. Возвращайся и продолжай искать наших. А я изловлю Одноглазого.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Не знаю, который сейчас час. Не тяни, отправляйся.

– Мне потребуется еда и питье. Вода должна быть сладкой.

– Отправляйся.

Я так и поступил.

59

Я возвращался в плоть каждые пять минут и докладывал о местонахождении тех братьев Отряда, кого мне удавалось найти. Тем, кому мог, Старик посылал приказы присоединиться к дивизии, стоящей у Врат Теней. Вскоре в путь двинулись фургоны, груженные бамбуковыми шестами, перезаряженными в мастерских Госпожи. Увы, мне их запас казался плачевно мизерным.

Я метался повсюду, а под конец, когда решил, что вреда от этого не будет, полетел на север. Из ущелья Душелова вылетали стаи ворон. Я сместился во времени, понаблюдал за стариком и, само собой, засек момент, когда он перешептывался с двумя громадными птицами. Те тут же полетели в горы посплетничать со своей чокнутой хозяюшкой. Подвести Копченого поближе к ее логовищу я, конечно же, не мог, а всякий раз, когда пробовал, в моем сознании то ли звучали, то ли просто ощущались слова:

Она есть тьма.

Примерно то же ощущение возникло у меня и когда я направил Копченого к Дщери Ночи. К ней он тоже приближался безо всякой охоты. Девочка яростно скрипела пером, ее маленькое личико искажала гримаса боли. Она работала над другой книгой. Только-только начатой.

Дерьмо! Неужто она уже закончила первый том? Костоправ должен об этом знать. Мы рискуем влипнуть в дерьмо куда глубже, чем полагали. Но где же первая книга? Что-то ее не видно. Стоит выяснить.

Я нырнул в прошлое.

И увидел, что Дщерь Ночи плачет. Нарайян был ошеломлен. Он не знал, как ее утешить, хотя имел детей в другое время и в другом мире – до того, как в Таглиос прибыл Черный Отряд.

Сдвинувшись еще дальше во времени, я обнаружил причину девичьих слез, которых я мог ожидать от кого угодно, но не от этой мрачной карлицы.