Тьма на вынос, или До самого конца

Я нахмурилась, прислушалась к себе. Светлые сгустки медленно срастались, смешивались, сливаясь в разнородный живительный поток. Не его это энергия и не чья-то конкретно. Эдакое лоскутное одеяльце.

– Мы перехватываем чужие эмоции?.. – ахнула я.

– Доброе утро, – закатил глаза Лейман. – Эфу срочно следует заняться твоим просвещением.

– Видимо, он занят, – буркнула я и выдернула ладонь из его пальцев.

– С тобой делятся энергией, когда думают о тебе, – подмигнул он. – Любят, ненавидят, злятся, завидуют. Что угодно. Если чувства яркие, то подойдут любые.

Вот в чем дело! Стал бы Лейман со мной энергией делиться. Оно ему надо – так подставляться? Охотники враз бы засекли… Стоп. У Юры всяко вопросы возникнут!

– Я попалась, – озвучила я свои мысли. – Уровень энергии охотники видят…

– Попалась ты давно, – хмыкнул он. – Практически на взлете. И твоя энергия все равно восстанавливается быстрее, чем у обычных людей. У них-то нет дополнительных источников. Не сегодня, так через неделю бы наверстала. Спрашивается, чего мучиться?

Да уж, смысла никакого. Значит, Юра знал! То-то он меня в универ притащил – к людям, оклематься поскорее. Но, если я впитываю обращенные на меня эмоции подобно охотникам, наверное, и с сексом будут те же проблемы…

– А что ты под «любят» подразумевал? – уточнила я осторожно.

– Вот с подружкой своей равнять не надо, – верно истолковал Лейман мои сомнения. – Мы просто ловим то, что нам предназначается. Ни больше, ни меньше. Если тебе нужно много энергии, способов ее получить два. Первый – ловить эмоции, которые нравятся именно тебе. Они индивидуальны. Второе – постоянно привлекать чужое внимание.

– Ага-а! – воскликнула я. – Ты же именно это и делаешь.

– И что с того? – изогнул он бровь.

– Зачем тебе много энергии?

– Я запасливый.

– А на что ты ее тратишь? – не унималась я.

– Томочка, – прищурился Лейман, – я же не спрашиваю, куда ты свою дела.

Щеки вспыхнули так, что даже ушам стало жарко. И вовсе я не собиралась ему ничего говорить, но слова вырвались сами:

– Я случайно. За руку кое-кого взяла и… передала. Ты знал, что так можно?

– Нет, – качнул он головой и язвительно добавил: – Как-то не приходилось охотников за ручку держать.

Повисла неловкая пауза. Точнее – неловкая для меня, у Леймана выражение лица внезапно стало подозрительно довольное.

– Ну, это самое, – растерянно пробормотала я. – Спасибо, что помог. Понятия не имела, что могу энергию добирать. Надо бы повторить…

– М-м-м, – протянул он задумчиво, приблизившись вплотную. Ой, как двусмысленно прозвучала последняя фраза… По спине пробежали мурашки, дыхание перехватило. Уха коснулся горячий шепот: – Боюсь, второй раз эффект будет… не тот.

Я сглотнула и попятилась. Зачем-то помахала на прощанье рукой и ринулась к лестнице, чувствуя себя круглой дурой. Ляпнула опять! Ну когда, когда я уже начну сначала думать, а потом говорить?!

С радостью бы не показывалась больше никому на глаза, но пустой желудок был другого мнения. Ноги помимо воли понесли меня в столовую. Я скромно встала в конце очереди и честно ее отстояла. Лейман к тому времени как раз доел свой салат из морской капусты. И охота же ему! Так и до тертой морковки недалеко… С сахаром! Я старательно не смотрела в его сторону. Зато все косились на меня, даже девушки со старших курсов. Быстро сплетни по факультету разлетаются! Раньше я бы непременно сбежала, бросив поднос, но сейчас от каждого пойманного взгляда чувствовала такой прилив сил, что, наоборот, хотелось развернуться ко всем и закричать: «Да-да! Это я!»

Заполнив поднос сырными палочками и прекрасным несладким чаем, я направилась в зал. Лину заметила сразу. Она сидела за угловым столиком, в одиночестве. Смотрела в одну точку и помешивала ложечкой ни в чем не повинный йогурт, рискуя взбить его в пену. Внутри что-то болезненно шевельнулось, я решительно села к ней. Поставила поднос на середину стола и заговорщицки спросила:

– Готова спасать мир?

Лина вздрогнула, перевела на меня вопросительный взгляд.

– У меня есть теория, что сырные палочки угрожают человечеству, – прошептала я таинственно, – и их надо уничтожить. Боюсь, одна не справлюсь.

Она отставила йогурт. Взяла с тарелки одну палочку и захрустела.

– А что ты здесь делаешь? – Я присоединилась к уничтожению сырной угрозы. – Думала, вечером меня заберешь, после лекций.

– Планы изменились. Юре надо было срочно уехать, попросил его подменить пораньше.

– Почему не сказала? Вместе бы на обед сходили.

Лина молча дожевала, промокнула губы салфеткой. Скомкала ее в тугой комок и бросила в йогурт, которому явно не суждено было стать доеденным.

– Старалась незаметно рядом держаться, – ровно выговорила она, – чтобы тебя не нервировать.

– Что?.. – опешила я и уронила палочку в плошку с соусом.

Все смешалось: танец чаинок в стеклянном стакане, россыпь крошек, клюквенные брызги на столе.

– Тома, да ладно. – Ее губы изогнулись в вымученной улыбке, в светлых волосах заметались искры. – Я отлично ловлю намеки.

– Я ни на что не… – попыталась я возразить, но Лина меня перебила: