Тьма над Петроградом

— Ваня умел за себя постоять! — возразила Мари и снова раздраженно уставилась на Бориса: — Пока не появился этот хлыщ, у нас все было в порядке! Он принес нам несчастье, и на этом дело не кончится! Я чувствую кровь, чувствую!

Она запрокинула голову, словно к чему-то прислушиваясь. Нервные ноздри широко раздувались.

Борис увидел, что на шее женщины проступил тонкий красноватый рубец. Он хотел ответить, но в это время скрипнула калитка, и на дорожке показались два человека.

Впереди шел незнакомец — немного сутулый господин с густыми бакенбардами, в поношенном пальто и надвинутой на глаза мятой шляпе. Следом за ним, настороженно поглядывая по сторонам, шагал Серж, держа правую руку в кармане.

— А это еще кто? — процедила Мари.

Двое мужчин поднялись по крыльцу, вошли на веранду.

— Здравствуй, Мари! Здравствуйте, господа! — приветствовал присутствующих Серж. — Позвольте представить вам Николая. Он заменит в нашей группе покойного Ванечку.

— Господи! — воскликнула Мари, воздев глаза к потолку. — Где ты его подобрал? На церковной паперти? Нет, ты как хочешь, но я отказываюсь работать в таких обстоятельствах! У нас была отличная группа, мы знали друг друга как облупленных, прошли вместе огонь и воду, а теперь ты приводишь случайных людей… сначала этого, — она кивнула на Бориса, — теперь еще какого-то…

— Нам нужен человек вместо Вани, а Николая рекомендовали как опытного специалиста. Кроме того, он боевой офицер, а это говорит само за себя…

— Я не вижу офицера! — презрительно процедила Мари. — Я вижу проходимца!

— Я боевой офицер, мадам! — прервал ее Николай. — Я доброволец, участник Ледового похода! Я прошел всю войну, трижды был ранен и не позволю задевать свое честное имя… ваше счастье, что вы женщина!..

— В самом деле, Мари, как ты можешь! — недовольно произнес Серж.

Николай закашлялся, вытащил портсигар, достал из него папиросу и огляделся в поисках огня. Борис Ордынцев достал из кармана коробку спичек, бросил новому участнику группы. Тот протянул руку, но не сумел поймать коробок. Спички с сухим стуком покатились по полу. Борис наклонился, поднял спички и попросил Николая:

— Не угостите?

— Простите, господа, разволновался, позабыл о хороших манерах! — ответил тот, протягивая портсигар. — Угощайтесь!

Борис взял папиросу, Луиджи последовал его примеру. Доставая папиросу из портсигара, циркач придержал руку Николая.

— Что это у вас? — спросил он, указывая на татуировку.

На запястье Николая была выведена корона.

— Память о Ледовом походе! — ответил тот с детской улыбкой. — Наш ротный, Астахов, сделал такие всем желающим… орденов у нас не было, так вместо них осталась эта отметина!..

Ордынцев зажег спичку, протянул огонь циркачу, затем прикурил сам и только после этого подал горящую спичку новому знакомому.

Тот закурил, обвел взглядом присутствующих.

— Я прошел всю войну, господа! — повторил, выпустив кольцо дыма. — От первых до последних дней!

— В каком полку? — осведомился Ордынцев.

— В третьей конно-горной батарее второго добровольческого кавалерийского корпуса! — отчеканил Николай.

— Под командованием полковника Топоркова? — оживился Борис. — Прекрасный человек!

— Редкостной души! — подхватил Николай. — Как говорится, отец солдатам…

— Помню, во время эвакуации из Новороссийска он под угрозой оружия заставил взять на борт транспорта раненых офицеров…

— Совершенно верно! — с чувством воскликнул Николай. — Я был одним из этих раненых офицеров и никогда не забуду благородство полковника Топоркова! Я обязан ему жизнью!

Внезапно Борис отступил на шаг и наставил на Николая ствол револьвера.

— Поднимите руки! — приказал он.

— В чем дело?! — возмущенно выпалил Николай.

— Действительно, господин хороший, вы забываетесь! — холодно протянул Серж.

— Извините, Серж, — Борис повернулся к командиру группы, не опуская оружие, — этот человек вовсе не тот, за кого он себя выдает. Для боевого офицера он слишком неловок.

— Что вы себе позволяете, молодой человек? — вспыхнул Николай. — Я, как офицер, могу потребовать удовлетворения!..

— Помолчите! — оборвал его Ордынцев. — Это не все. Вы сами знаете, Серж, ни один человек, прошедший войну, не стал бы прикуривать третьим от одной спички. Все знают эту скверную фронтовую примету — третий на спичке не доживает до утра. А самое главное, господа, полковник Топорков погиб под Орлом во время осеннего наступления и никак не мог участвовать в новороссийской эвакуации.

— Наш молодой друг прав! — подал голос Луиджи. — Я, конечно, не офицер и не знаю ваших фронтовых порядков, но зато я знаю, что за татуировка на руке этого… Николая! К Ледовому походу она не имеет никакого отношения!

— Красный шпион! — взвизгнула Мари, подскочив к побледневшему Николаю. — Сволочь большевистская! Я тебя на узкие ремешки изрежу! Я тебе кишки выпущу!

Она была близка к тому, чтобы осуществить свое обещание. Во всяком случае, в руке у нее сверкнула бритва, и лезвие приблизилось к лицу Николая. Мужчина побледнел как полотно, на лбу у него выступили мелкие капли пота.