Тьма наступает

Но чем занимается этот пес? Что он делает — ищет добычу или следы чужаков, незаконно проникших на территорию Свирепых?

Счастливчик застыл, боясь дышать.

«Беги, глупец! — стучало его перепуганное сердце. — Беги, пока он тебя не заметил и не поднял тревогу!»

Он ничем не мог помочь раненому псу, оглашающему долину душераздирающими стонами.

Счастливчик как можно тише попятился назад, стараясь не шуршать лапами по сухой листве. Только круглый дурак будет болтаться возле ограды, ожидая, пока его заметят! Если Свирепые псы учуют его запах, то, не задумываясь, порвут в клочья.

«Беги в город, Счастливчик! — приказал он себе. — Ты должен помочь Микки, а не какому-то незнакомому псу, тем более, из числа Свирепых! Спасать нужно своих, а не всех подряд».

Новый вопль донесся из логова Свирепых.

Счастливчик, подавив вой, бросился вверх по склону, стараясь заглушить тихий голос раскаяния. В его памяти вдруг всплыла давно забытая история из детства. Однажды Мама-Собака рассказала своим щенкам о различии между волками и собаками. Она сказала, что волки хитрые и коварные, а собаки — благородные. Но разве благородный пес может бросить сородича умирать мучительной смертью?

«Прости меня, Собака-Лес! — взмолился Счастливчик. — Я хочу помочь тому, кто так жалобно стонет, но… не могу. Прошу тебя, помоги этой Свирепой собаке, заступись за нее! Что не могу сделать я, то по силам тебе, Собака-Лес!»

Мог ли он когда-нибудь подумать, что мир станет таким?

Счастливчик решительно отряхнулся. Он шел всю темную бессолнечницу и все-таки сумел найти брод, по которому перебрался через реку. Прохладная Собака-Река успокоила жжение в шее и прокушенной лапе, смыла боль прикосновениями своего ледяного языка. Холодная вода хорошенько взбодрила измученные мышцы и придала. Счастливчику свежих сил.

Освеженный и обрадованный, он решил не останавливаться на ночлег и прямиком идти в город. Микки, должно быть, уже там. Счастливчик легко мог себе представить, что этот упрямый пес может запросто умереть от голода, терпеливо ожидая своих Длиннолапых, которые никогда за ним не вернутся.

Окончание путешествия оказалось очень тяжелым, сплошные подъемы и спуски, да высокие деревья, преграждающие дорогу. Но всему когда-нибудь приходит конец, и Счастливчик все-таки добрался до самой высокой части леса. Здесь он остановился и огляделся по сторонам.

Собака-Солнце уже проторила тропинку в небеса, озарив уголок неба нежным утренним светом. Белые облачка клубились в сыром и чистом воздухе.

Вдалеке, почти полностью скрытое кронами деревьев, блестело озеро. На том берегу, который был ближе к Счастливчику, когда-то лежала территория брошенного лагеря дикой стаи. На дальнем берегу, щетинившемся острыми скалами, остались его бывшие друзья.

Счастливчик снова подумал о Белле и остальных Собачках-на-поводочке. Как-то они влились в большую стаю? Не обижает ли их жестокий Альфа? Потом он вновь увидел перед собой грациозную Лапочку с ее умными карими глазами, и в животе у Счастливчика все сжалось от тоски и раскаяния. Забудет ли он когда-нибудь этот потрясенный взгляд, полный непонимания и обиды на его предательство?

Тихо ворча, он перевел глаза на расстилающиеся внизу поля. Это была первая территория Собачек-на-поводочке, здесь он когда-то учил их охотиться и работать вместе. Счастливчик невольно почувствовал гордость за свою стаю — пусть его друзья оказались предателями, но они все-таки сумели проделать большой путь от беспомощных нытиков до самостоятельных и сильных собак.

Приободрившись, Счастливчик спрыгнул с вершины и понесся вниз по склону, петляя между деревьями. Вскоре под его лапами зашуршала высокая трава, и вот уже впереди показалась зубчатая цепь каменных домов Длиннолапых. Чем ближе подбегал Счастливчик, тем выше становились дома, а затем влажная трава под его лапами сменилась твердым растрескавшимся камнем улиц.

Счастливчик перешел на шаг, потом остановился и принюхался, насторожив уши. Он искал дурной запах и прислушивался, не рычат ли в городе клетки-гремелки. Но вокруг стояла мертвая тишина. Клетки-гремелки неподвижно стояли в блестящих озерах битого прозрачного камня. Под их искореженными мордами темнели высохшие лужи вонючего сока, которым длиннолапые обычно поят всех своих гремящих помощников.

«Клетки-гремелки истекли кровью!»

Дороги растрескались, несколько раз Счастливчику пришлось перепрыгивать через вонючие потоки. Вода зловеще поблескивала в свете Собаки-Солнца, уже успевшей забраться высоко в небо.

Город был пуст. Длиннолапые не вернулись.

Было очень странно вновь вернуться сюда, снова почувствовать твердый камень под лапами. Оказывается, Счастливчик уже успел привыкнуть к траве. Его вдруг охватила тоска по старой жизни — по шумным улицам, по болтовне Длиннолапых и перекличке клеток-гремелок, по поискам еды и случайным встречам с приятелями, такими же независимыми и свободными, как он сам. Тем не менее он понимал, что эта часть его жизни закончена — возможно, навсегда. Одним Всесобакам известно, к добру это или к худу!