Тьмать

Соскучился. Как я соскучилсяпо сбивчивым твоим рассказам.Какая наша жизнь лоскутная!Сбежимся – разбежимся сразу.В дни, когда мы с тобой развёрстаны,как крестик ставит заключённый,я над стихами ставлю звёздочки —скоро не хватит небосклона!Ты называешь их коньячными…Они же – попаданий скученностьпо нам палящих автоматчиков.Шмаляют так – что не соскучишься!Но больше я всего соскучилсяпо краю глаза, где смешливотвой свет проглядывает лучикомв незагоревшую морщинку.1979

* * *

Я снова в детстве погостил,где разорённый монастырь

стоит, как вскинутый костыль.Мы знали, как живёт змеяи пионервожатая —лесные бесы бытия!Мы лакомством считали жмых,гранаты крали для шутих,носами шмыг – и в пруд бултых!.И ловит новая ордамою монетку из пруда,чтоб не вернуться мне сюда.1979

ТАРКОBСКИЙ НА BОРОТАХ

Стоит белый свитер в воротах.Тринадцатилетний Андрей.Бей, урка дворовый,бутцей ворованной,по белому свитерубей —по интеллигентской породе!В одни ворота игра.За то, что напялился белой вороной

в мазутную грязь двора.Бей белые свитера!Мазила!За то, что мазила, бей!Пускай простирает Джульетта Мазина.Сдай свитер в абстрактный музей.Бей, детство двора,за домашнюю рвотину,что с детства твой свет погорел,за то, что ты знаешьширокую родинупо ласкам блатных лагерей.Бей щёткой, бей пыром,бей хором, бей миромвсех «хоров» и «отлов» – зубрил,бей по непонятному ориентиру.Не гол – человека забил,за то, что дороги в стране развезло,что в пьяном зачат грехе,что, мяч ожидая,

вратарь назлостоит к тебе буквой «х».С великою темью смешон поединок.Но белое пятнышко,муть,бросается в ноги,с усталых ботиноквсю грязь принимая на грудь.Передо мной блеснуло азартной фиксойпотное лицо Шки. Дело шло к финалу.Подошвы двор вытер о белый свитер.– Андрюха! Борьба за тебя.– Ты был к нам жестокий,не стал шестёркой,не дал нам забить себя.Да вы же убьёте его, суки!Темнеет, темнеет окрест.И бывшие белые ноги и рукилетят, как Андреевский крест.Да они и правда убьют его! Я переглянулсяс корешом – тот понимает меня,

и мы выбиваем мяч на проезжуючасть переулка, под грузовики. Мячикиспускает дух. Совсем стемнело.Когда уходил он,зажавши кашель,двор понял, какой он больной.Он шёл,обернувшись к темени нашейнезапятнанной белой спиной.…Андрюша, в Парижеты вспомнишь ту жижув поспешной могиле чужой.Ты вспомнишь не урок —Щипок-переулок.А вдруг прилетишь домой?Прости, если поздно. Лежи, если рано.Не знаем твоих тревог.Пока ж над страной трепещут экраны,как распятый твой свитерок.1979

МОНОЛОГ BЕКА