То было давно…

Случилось так, что патрон его, присяжный поверенный, послал его из Москвы в Петербург по делу курьерским поездом. В вагоне поезда, в купе второго класса, он увидел, что рядом с его купе ехала очаровательная молодая пассажирка. В то время, когда кондуктор приготовлял в купе постели, Коля Собакин вышел в коридор вагона и увидел, что соседка по купе тоже вышла в коридор и смотрела в темное окно вагона, за которым была ночь и летели искры паровоза. Соседка, несмотря на позднюю осень, пыталась открыть окно. Оно не открывалось. Коля предложил услуги и помог открыть окно. По этому случаю соседка и Коля разговорились, но из другого купе вышла полная немолодая дама и тоже хотела открыть окно. Коля, как галантный кавалер, помог открыть окно и полной даме. Но разговорился с первой молодой дамой, кстати ей попала искра от паровоза в волосы, и он тушил эту искру и сидел у ней в купе. Она рассказала ему, что эта ее поездка в Петербург последняя свободная, так как в Петербурге она выходит замуж за человека, и этот человек очень похож на него. Но что Коля Собакин веселей, так как ее жених очень серьезный человек.

В эти последние часы свободы вышло так, что она с Колей Собакиным в купе так разговорилась, что села к нему на колени, курила папиросы и целовалась с ним по случаю прощанья со свободой.

– Но она такая хорошенькая, – говорил Коля Собакин, – то есть прямо игрушка, как куколка.

Но на остановке у какой-то станции носильщик принес багаж в это купе, и вошла высокая старуха, занять второе место в купе. Коля Собакин ушел в свое купе, рядом. В своем купе Коля увидел, что над ним уже поместился пассажир на верхнем месте и спал. Коля Собакин лег не раздеваясь и в темноте думал о своей знакомой очаровательной соседке.

– Я так влюбился, понимаете ли, – говорил он нам, – что всё на свете забыл, и так страдал, что она выходит замуж. Лежу и думаю, – говорил он, – принесло это, черт, пассажирку, если б не она…

Долго думал Коля Собакин, спать не может, красавица-соседка не идет из головы. Случай такой редкий. Поезд летит. Остановится на станции и опять мчится. И думает Коля: «А что, если я тихонько открою дверь. Наверно, эта старая пассажирка уж дрыхнет. Я тихо зайду в дверь, ох, как она нравится мне!» И Коля, встав, вышел в коридор. Он тихонько открыл дверь соседнего купе и ползком, снизу, влез в купе. Она лежит. Он слышит ее дыхание. Темно. Он тихо говорит прямо ей в лицо:

– Я, я пришел, я ваш сосед, милая, люблю, люблю, как я вас увидел, я уже любил.

– Кто вы? – спрашивает тихо лежащая.

– Я ваш сосед.

– Да, да, – шепчет лежащая, – я, да, помню, вы отворили окно, молодой человек, вы меня видели, вот, да, что же.

– Я так страдаю, – шепчет Коля.

– Успокойтесь, успокойтесь, зачем, вы так молоды и такой бедовый. Не бойтесь. Наверху – спит.

– Только, понимаете, я чувствую, что-то не то, – говорит Коля, – целую не то, руки какие-то толстые и голос что-то другой. Я думаю, что это спросонья, что ль. Нет. Батюшки! Да ведь это другая. Понимаете ли, – говорит нам Коля Собакин, – я не в то купе попал, насилу я от нее отделался, да к себе скорее. А она за мной: «Куда вы?» – говорит. Тут я увидел ее. «Батюшки! – думаю, – это другая, ужас!» Я закрываю купе, скорей, а она говорит: «А нет!.. Я не позволю! Молодой человек… вы сами…» Я захлопнул скорее купе и запер.

Лежу да думаю: что делать? Она мне сделает сцену, когда в Петербург приеду. И при той. А там еще жених встречает. Лег я это, и сердце так колотится. Скверно себя чувствую. Думаю: вот что, вылезу на станции и поеду со следующим поездом. Жалко, ту не увижу, хотя она мне указала в Петербурге, кондитерскую, где ее можно видеть. Всё равно жених встречать будет, недаром она говорила «кончаются дни моей свободы», верно говорила.

И Коля Собакин встал, выпустил воздух из дорожной подушки, которая называлась почему-то «думка», положил ее в свой чемодан, надел калоши, пальто. И, как только поезд подошел к станции, спустился со ступеньки вагона на платформу, увидал толстую даму, которая закричала ему: «Куда?!» – и бегом побежал по перрону на станцию.

Там заспанный буфетчик посмотрел на него. Коля выбежал со станции, видит площадь, стоит извозчик, спит, он к нему, говорит:

– Вези меня в гостиницу.

– Вам в какую?

– Это Тверь? – спросил Коля.

– Чего – Тверь, ишь ты. Это Волочёк. А вам в Тверь? Чего вы!..

– Поезжай скорей в гостиницу, – приказывает Коля.

– Тута петербургские номера есть, али Кукуевские?

– Всё равно, поезжай скорей.

– Чего вы, барин, Тверь говорите, может, вы деньги не отдадите?

– Сколько?

– До ей, почитай, версты с две. Надо два-то рублика, с вашей милости. Ночное время.

– Хорошо, вези.

– Давайте деньги вперед.

Коля вынимает деньги.

– Скорей! – кричит он извозчику.

– Прибавить надо будет, барин.

– Скорей, прибавлю, – горячился Коля.

В дороге он глядел назад, никто за ним не ехал. «О, Боже, – думал Коля, – надо же мне было попасть в другое купе, вот уж не везет-то».