То, что не убивает

«Белый носорог» занимал два верхних этажа странного дома, похожего то ли на ангар, то ли на гараж, то ли на пожарную станцию. За долгие годы строение покрылось коростой из кондиционеров, спутниковых тарелок, антенн, решёток, лестниц, навесов и вывесок. Можно было судить лишь о каких-то общих чертах его архитектуры: я совершенно точно видел башенку, которая возвышалась над основным корпусом на десяток метров, заколоченный ныне парадный вход, большие окна, заклеенные плёнкой с рекламой, а также высокие ворота для грузовых машин.

На первом этаже находились зал игровых автоматов, забегаловка с уличной едой и автомойка. Персонал последней — тощие жилистые негры в оранжевых, напоминающих тюремные робы комбинезонах — как раз собрался возле витрины, за которой печальный бородатый индус обжаривал на сковородке какие-то бурые куски. Карри разило на солидном расстоянии в закрытой наглухо машине, поэтому крепости желудков мойщиков можно было позавидовать.

Я перевёл взгляд выше. Там за переплетением дорог, подвесных эстакад метро, проводов и тросов начиналась совсем другая жизнь. Сверкали пирамиды элитных жилых комплексов, терялись из виду на недосягаемой высоте иглы офисных небоскрёбов, летали, мигая габаритными огнями, вертолёты и тучи дронов, переливалась реклама. Наверное, поэтому клуб и построили именно здесь: с одной стороны, близко к цивилизации, а с другой, достаточно далеко, чтобы обстряпывать всякие интересные делишки.

Почему-то каждый раз, глядя на ночной город, я впадал в меланхолию. Будто жизнь проходила мимо, и за каждым из тысяч окон происходило нечто, чего мне никогда не суждено было понять и уж точно не светило попробовать. Впрочем, почему «будто»?..

— …я спрашиваю, что ты возьмёшь? — голос Эрвина грубо вырвал из задумчивости.

— Чизбургер и большую картошку, — буркнул я в ответ. «Ботинки. У меня нет ботинок».

Единственное, что я успел схватить, пока комната занималась огнём, а Эрвин смотрел, чем можно поживиться у покойников, — это ручная гаубица Нгуту с погнутым стволом.

И всё.

За девяносто лет жизни я нажил лишь поношенную домашнюю одежду и проблемный ствол. Даже вместо нормальной обуви — дурацкие тапки.

Тапки.

Чёрт.

Нет, самих шмоток не было жаль — я разучился привязываться к вещам ещё в армии — просто не было больше сил подниматься и отстраивать собственную жизнь. Сколько раз я уже делал это? Сколько усилий положил только ради того, чтоб результат снова поднялся в небо серым дымом? И какой смысл повторять это ещё опять, если рано или поздно всё снова рухнет, и я останусь босиком и со сломанной пушкой в руках? Ведь иначе никак: все многочисленные попытки свернуть с кривой дорожки так ничем и не заканчивались. Я старался, убивался, рвал жилы, но неизменно возвращался к стартовой точке, чтобы вновь стараться, убиваться, рвать жилы… Так не проще ли прервать череду дней, которые не приносят ничего, кроме мучений?

— Хорошо, Маки, когда ты перестанешь строить из себя маленькую принцессочку, то можешь взять дробовик. Правда, тут всего шесть патронов, но этого должно хватить.

— Стоит ли говорить, насколько мне пофиг?.. — отозвался я максимально равнодушно. «Тапки».

— Ай, да брось ты! Не начинай бесить, а то ухлопаю прямо сейчас, и некому будет прикрыть мне спину. Мы же договорились, что не так?

— О, тебе правда интересно, что не так? — я заставил себя отвести взгляд от ног. Возле забегаловки негры уже вовсю уплетали нечто, приготовленное бородатым индусом, и пересмеивались. Над их головами прожужжал почтовый дрон с помятой коробкой. — Может, то, что ты лёгким движением руки разрушил мою жизнь?

— А ты, должно быть, жутко терзался перед тем, как разрушить мою, — ехидно заметил скаут. — Маки, повторяю, не стоит выводить меня. Иначе может случиться страшное.

— Да наплевать, — отмахнулся я. — Самое страшное случилось несколько часов назад.

— Поясни-ка? — шуршание стихло.

— Иди к чёрту. Не буду я ничего пояснять… — огрызнулся я, но, тем не менее, принялся рассказывать. — Я… Я просто надеялся, что хоть в этот раз получится выбраться из ямы. Последние деньги, последние документы. Последний шанс. А теперь всё похоронено, — сам собой вырвался вздох. — И дело, наверное, не в тебе, потому что я прожил несколько недель, но лучше так и не стало. Мне казалось, что можно в любой момент изменить свою жизнь, стоит лишь приложить усилия и сделать какие-то правильные вещи. А теперь оглядываюсь назад и понимаю, что всё равно ни черта бы не вышло… — напарник внимательно слушал. — Мне в любом случае конец, Эрвин. От твоей руки или от руки какого-нибудь урода — итог один. И я не вижу никакого смысла барахтаться дальше, — ледяная пустота разрасталась внутри, я почти физически ощущал, как она растекается по венам. — Не проще ли покончить с этим прямо сейчас?..