То, что вы хотели

– А потому что ты старый, старый, старый! Старый мудрый пердун! Нельзя молоденьким девочкам с такими связываться. А я связалась, полюбила тебя, дура, а ты, ты…

Она обняла меня и все-таки расплакалась. Но ненадолго. Через минуту высохли быстрые слезы, она резко вскочила и стала натягивать свою безразмерную рэперскую одежду.

– Ты не думай, – говорила она, ныряя в огромное малиновое худи, – я все понимаю. Ты взрослый, я маленькая, да еще и оторва каких поискать. Тебе со мной то скучно, то страшно. Я не обижаюсь. Наоборот, спасибо. Я тебя действительно любила. Честно-честно – коротко любила, но по-настоящему. Я все понимаю, не заморачивайся. Теперь напишу песенку о взрослом дядечке, обидевшем невинную малютку. Разбившем ее маленькое чистое сердечко. Навру, конечно, никакая я не невинная, ты, если услышишь, внимания не обращай, просто так романтичнее. И потом, мне так нравится думать. Зато песенка станет хитом, и я заработаю кучу денег. Так что спасибо и не поминай лихом. Ладно? Может, еще встретимся.

Закончив эту недлинную прощальную речь, она подбежала ко мне, чмокнула в щеку и унеслась в свою интересную, многообещающую жизнь. Больше я ее никогда не видел.

Многие до сих пор думают, что я сверхчеловек. Ни хрена подобного, я самый обыкновенный. Мужчина как мужчина – временами слабый и трусливый, временами похотливый. Я как все. Сверхчеловек – это Линда. Ни разу она не припомнила мне эти веселые три месяца. Ни вопросов, ни обиды, ни даже намека на обиду. Нет, вру, один вопрос она мне все-таки задала, причем прямо в аэропорту, куда прилетела из Франции, где отсиживалась во время моего загула:

– Вань, может, у тебя сомнения есть? Ты скажи, ты сейчас лучше скажи, а то потом больнее будет, я же тоже не железная…

Вместо ответа я обнял свою удивительную Девочку на шаре, и она обняла меня. И мы долго-долго стояли, обнявшись. Именно в этот момент я вдруг понял, что не просто Любовь для меня она, но и дом, и родина, и все остальное, без чего не может жить человек. Вот пусть все отберут – славу, деньги, руки, ноги, глаза… я переживу, пусть только ее оставят. Я стоял и чуть ли не впервые в жизни молился. Просил, чтобы оставили. Странно очень: она была со мной, ее дыхание щекотало мне шею, она вернулась, простила, любила… Но именно в те минуты я впервые осознал, что могу ее потерять. И потеряю, обязательно, непременно потеряю, потому что… Потому что так устроена жизнь. Поманит – обманет, даст – отнимет, или сам выбросишь сдуру, или еще что-нибудь… Я молился. Потом она мне рассказала, что тоже молилась. О том же самом.

* * *

Моя звездная болезнь протекала скоротечно и закончилась с возвращением Линды. На следующий день после ее приезда меня посетили старые знакомые из “Недетского мира” и сказали, что хватит заниматься херней, нужно готовиться к следующим выборам американского президента. Ему вот-вот импичмент могут объявить, и без Sekretex, а значит и без меня, никак не обойтись. Два улыбчивых сотрудника русского консульства в Сан-Франциско вскользь заметили, что на Родине обо мне бродят разные слухи. Говорят о каком-то опционе, будто бы заключенном мною с неизвестной компанией, – мол, хочу я ценный актив у Родины увести. Пока в это мало кто верит, не может же Герой России оказаться такой сукой. Но неплохо бы поторопиться с IPO. Для ускорения процесса на следующей неделе в США прибудут специалисты из одного дружественного немецкого банка, которые придадут выходу на биржу необходимую динамику. А консультантов с Уолл-стрит лучше послать прямо сегодня. В конце разговора веселые консулы, смеясь, поведали, как забавно и долго будет подыхать предавший царя недотравленный полковник ГРУ, сбежавший в Англию. Мол, наша великая, но юморная Родина всегда так весело с предателями поступает… Я вежливо улыбнулся, кивнул и сказал, что американских консультантов уволю сегодня же. Консулы ушли довольные, а вместе с ними окончательно ушла и моя звездная болезнь.

Опять нужно было спасать себя и бизнес. К счастью, в этот раз дела обстояли намного лучше. Во-первых, я находился в свободной стране, вне юрисдикции сурового “Недетского мира”. Во-вторых, их повадки я изучил достаточно хорошо и потому отлично знал, что делать. Не мешкая, я поднял все свои голливудские связи и уже через несколько часов сидел на намеренно неудобном стуле в кабинете высокого чина из ФБР.